Дьявол

Несмотря на то что Альфред Нойман писал своего «Дьявола» почти семьдесят лет назад, он представляется нам вполне современным писателем — произведение его неизмеримо далеко от исторических романов XIX в., скажем, романов Понсон дю Терайля, Альфреда де Виньи или Александра Дюма-отца. Нойману хорошо знакомы новейшие философские учения, в частности интуитивизм А. Бергсона и психоанализ З. Фрейда. И не только знакомы, но и широко использованы: на нюансах подсознания и интуиции по существу держится вся идейная ткань «Дьявола». Скажем больше: история Франции XV в. явилась для Ноймана только канвой, на которой он вышил рисунок своей концепции; его повествование без труда могло бы быть перенесено в любое другое время, вплоть до нашего. Из этого не следует делать вывод, что автор с пренебрежением относился к истории (об этом уже говорилось выше), но коллизии подсознательных человеческих отношений являются для него все же основными — ради их выявления и создан роман. По сути дела, книге Ноймана можно было бы дать и другое заглавие, более отвечающее ее внутреннему смыслу: «Двойник». Ибо проблема эта (в свое время поставленная Ф. Достоевским, Э. По, О. Уайльдом и др.) определяет существо рассматриваемого произведения. В нем всего два героя: король и его брадобрей, его alter ego — подлинный двойник. Причем по ходу повествования происходят странные вещи: оба героя, сближаясь все больше и больше, становятся и внешне почти неразличимы. Однако их своеобразная общность в едином — отнюдь не просто психическое и физическое сходство. Нет, автор смотрит значительно глубже. Двойник короля, «дьявол», подобно портрету Дориана Грея, постепенно как бы переливает в себя все дурные качества короля — его подозрительность, коварство, жестокость, склонность к интриге. В результате этого «переливания» брадобрей в конце концов и превращается в подлинного «дьявола», «нечистого», «le mauvais» и заканчивает тем, что принимает на себя проклятия граждан и позорную смерть на виселице, оставив своему господину величие в памяти потомков.

Ради этого величия «дьявол» жертвует всем: независимостью, красавицей-женой, покоем, славой, жизнью. Жертва дается ему нелегко. В особенности отказ от любимой женщины ради прихоти властителя. Это на первых порах приводит Неккера к жестокому внутреннему кризису, толкая его чуть ли не на измену монарху. Но постепенно, во имя более высокой цели он смиряется, и не только смиряется, но и хладнокровно убивает жену ради будущего «величия» государя…

Роман Альфреда Ноймана продолжает жить. Ибо вне зависимости от авторской концепции (о которой можно спорить) написан он живо, увлекательно, читается легко и с интересом. Правда, отдельные его части с точки зрения художественной убедительности не вполне равноценны. Ярко и впечатляюще написана книга первая — здесь читатель ясно представляет себе становление характера и психики Оливье, а также начало его внутреннего «воссоединения» с королем. Особенно удалась Нойману интрига, связанная с переговорами в Перонне, — здесь очень ловко схвачены душевные колебания Неккера и его окончательный поворот к королю на фоне его личной трагедии.

Во второй книге напряжение несколько ослабевает и объяснение событий выглядит не всегда убедительно. Слабее всего, на наш взгляд, сделана книга третья (и последняя), где автор временами теряет четкость мысли, сбивается с установившегося ритма повествования, которое местами кажется затянувшимся и малоубедительным. Впрочем, все это не так уж и существенно. В целом же роман Ноймана «Дьявол» написан с умением, знанием дела, любовью к избранному сюжету и несомненно заинтересует современного читателя не в меньшей мере, чем это имело место три четверти века назад.

И в заключение два слова о переводе.

В настоящем издании сохранен русский перевод 1940 г. Нельзя не заметить, что он нуждается в некоторых уточнениях. Это касается в первую очередь ряда терминов и собственных имен. Так, следует иметь в виду, что имя собственное главного героя по-французски будет звучать не «Оливер», а «Оливье», а имя святого — не «Дионис» (это увело бы нас к древней Элладе), а «Дени». Точно так же обращение «мейстер» — чисто немецкая форма, которой соответствует французская «мэтр»; именно так величали современники Неккера (сравните хотя бы те же «Мемуары» Коммина). Наконец, решительное возражение вызывает титул «гроссмейстер», которым Нойман наделяет одного из функционеров Людовика XI (Даммартена). Титул этот, напоминающий современному читателю о ранге в шахматном мастерстве, является буквальным переводом на немецкий язык французского «grandmaitre»; именно таков был почетный титул данного персонажа, не имевший прямого отношения к его действиям как военачальника. Эти главнейшие замечания к русскому переводу должен обязательно иметь в виду читатель, возвращаясь к временно забытой и вновь обретенной книге А. Ноймана.

А. П. Левандовский, доктор исторических наук, профессор

КНИГА ПЕРВАЯ

Глава первая Процессия