Дьявол

Но тут Людовик Валуа неожиданно прислал в Кале своего посла, верительная грамота которого была выдана на имя сьера Ле Мовэ, графа де Мелана. Этот дьявольский граф, как его сейчас же окрестил Монтгомери за его необыкновенное имя, ярко-рыжие волосы и опутывающую мягкость красноречия, явился исполнителем весьма неожиданного поручения. Со свойственной ему убедительностью он доказал королю Эдуарду не более и не менее как то, что единственным честным другом Англии на континенте является христианнейший король. Разве можно упрекнуть его в малейшем неприязненном действии против Англии или Йоркского дома за все время его царствования? Разве применял он какую-либо иную политику, кроме мирного решения спорных вопросов, возникавших между двумя королевствами? А потому, где же повод к войне? И не является ли этот поход зимою против боеспособной армии, в чужой стране и без союзников, чем-то весьма рискованным, если даже не безнадежным? Неужели же король Эдуард действительно желает поставить на карту свое войско, свою корону и жизнь только для того, чтобы натаскать из огня побольше каштанов для государей Бургундии, Бретани и Гиени?

Эдуард перебил его.

— Откуда знает король, что эти владетельные князья не будут лояльны, господин граф?

Оливер улыбнулся:

— Благодаря коннетаблю мы достаточно точно осведомлены о вашем теперешнем затруднительном положении, государь. Если бы мой повелитель не был так благожелательно настроен, как оно есть на самом деле, то здесь вместо меня вел бы переговоры гроссмейстер.

— А каковы отношения между королем и коннетаблем? — спросил Эдуард взволнованно.

— Прекрасные, государь. Король хотел бы через меня представить вам некоторые доказательства благонадежности Бургундского герцога и его друзей, — отвечал многозначительно Оливер и показал письма, великолепно подделанные в Амбуазе и содержавшие в себе нечто вроде взаимного договора между Бургундией, Бретанью и Карлом Французским против Англии.

Оба короля встретились близ Амьена и утвердили под присягою договор, заранее составленный сьером Ле Мовэ и устанавливающий мир на девять лет и немедленное отплытие англичан, получавших денежное возмещение за расходы, связанные с экспедицией, в размере 27 000 талеров. Перед тем как дружественно расстаться, монархи обменялись весьма важными документами; Эдуард передал Валуа договор о союзе, скрепленный коннетаблем, копию с письма, в котором он вызывал англичан, а также его послание к герцогу с обязательством передать ему города на Сомме; Людовик же вручил Эдуарду недавно полученное им известие, в котором Сен-Поль предлагал перерезать английскому королю обратный путь к Кале и овладеть его особою; это письмо или же копию с него Эдуард послал потом из Лондона своему зятю в Бургундию.

Этот документ не был подложным. Действительно, Сен-Поль, чувствуя себя загнанным в западню и теряя мало-помалу спокойствие и ясное понимание обстоятельств, совершил крупную ошибку, прибегнув относительно короля, мастера всяких уловок, к оружию политической интриги. Узнав, что английский король изолирован, коннетабль уступил гроссмейстеру без боя города на Сомме и написал Людовику, что этот поступок является доказательством того, что он ничем не связан с Эдуардом, а равным образом неответственен и за действия Бургундии. Он заверял короля, что герцог хочет наиболее легким способом устроить через Эдуарда свои дела, сам будучи занят борьбой с Германией и не имея ни одного солдата в Артуа. Далее, по словам коннетабля, с Карлом Бургундским состоят в союзе бретонский и гиеньский герцоги, до сих пор не выставившие ни одного солдата. Он, коннетабль, будучи лояльным, советует Людовику быстрым наступлением сбросить в море английского короля, сам же он готов своими силами подкрепить войско Даммартэна или же прикрыть его тыл со стороны Фландрии.