Дьявол для отличницы (СИ)

- Ммм. Что мне делать с косой, которую я у тебя украл? – хриплым голосом спросил он, и от удивления я обернулась к нему.

- Ты ее хранишь?!

- Ну да, рука не поднимается выбросить, - он виновато улыбнулся и пожал плечами.

- О Боже, да выброси ее, - ужаснулась я. – Пожалуйста.

 Он засмеялся и ничего не ответил.

- Ты выбросишь? – уточнила я, фыркнув.

- Посмотрим, - усмехнулся Захар, смывая пену с волос. 

 Мы долго сидели в горячей воде, наслаждаясь моментом, прежде чем я рискнула задать мучающий меня весь день вопрос.

- Ты надолго? – я боялась спрашивать по-другому, чтобы не поставить его и себя в неловкое положение. 

 Мысленно была готова к тому, что он скажет «на неделю» или даже меньше. Я была и этому ничтожному количеству до безумия рада.

 Но не передать словами что я испытала, когда услышала его твердое:

- Навсегда.

 Сердце запрыгало словно безумное, я не смела поверить этому. Поэтому изумленно переспросила у него.

- Но… Как же твой бизнес-колледж в Лос-Анджелесе? А семья?

- Здесь тоже много отличных университетов. Я уже подал документы на перевод в один довольно известный. Дали добро. Конечно, много предметов придется пересдать, но хотя бы не потеряю год, - довольно ответил он.

- А как же…

- Семья? – перебил он. 

 И увидев мой утвердительный кивок, пояснил. 

- Мы будем к ним летать, что поделать. И они будут нас навещать. У отца бизнес здесь остался, скорее всего я им и займусь, он просил, раз уж я решил вернуться. Все же лучше, чем рассчитывать на доверенные лица. 

- А как они отнеслись к тому, что мы… ну ты понимаешь, - прошептала я. Снова топчусь на месте.

- К тому что мы собираемся пожениться? – Громов так запросто об этом сказал, что я, как обычно, позавидовала его хладнокровию. – Привыкнут. Это мое решение.

- То есть, они против? – робко спросила я.

- Хочешь сказать, твоя бабушка в восторге? – хмыкнул он.

- Она не знает.

- Так я и думал. Можем сказать ей после твоего совершеннолетия, чтобы не пугать ее. Как раз за это время она привыкнет к моему вечному присутствию и смирится. А вообще это наше с тобой решение. Никто не посмеет его оспорить.

 Я улыбнулась и поцеловала его легонько в нос, отчего он довольно зажмурился, как сытый кот на солнце.

- Все продумал?

- Конечно. Я там чуть с ума не сошел, боялся, что ты не дождешься, - прошептал он.

- Я бы вечность ждала, - влюбленным голосом произнесла я, тоже перейдя на шепот.

- Слава Богу, вечность не пришлось, - отшутился парень, вставая. – Пойдем, вода остыла.

 Я хотела бы остаться с ним, на всю ночь. Да что там, на всю жизнь. Но нужно было возвращаться к бабушке, в конце концов, я бросила ее прямо в соборе.

 Захар не хотел меня отпускать, даже когда приехало такси, он все держал мою руку, будто боясь что нам грозит очередное долгое расставание. Кое-как выдернув руку из его цепких пальцев, я юркнула в такси и помахала ему рукой.

- До завтра! - Я не удержалась и, открыв окно, выкрикнула, пока мы отъезжали от главного входа. Лицо обдало холодным воздухом.

- До завтра, - он улыбнулся уголками губ и махал мне рукой, пока я, как влюбленная дурочка, морозила непокрытую голову в окошке. Таксист неодобрительно смотрел на меня.

 По дороге домой я, кажется, впервые раскрыла глаза и увидела Москву. Сияющую, в разноцветных огнях, такую живую, бешеную и пульсирующую. В потоке машин или в отражениях домов, в пространстве узких улочек или неоне высоток Москва-сити – везде я видела жизнь. И теперь спешила ворваться в нее, как будто долго простояв на старте. 

 Не знаю, что нас ждет, но я готова прыгнуть в этот омут с головой. Осознанно и решительно. Больше не отпущу его. Ни за что.

**

 Когда я, с виноватым и абсолютно блаженным видом зашла в квартиру, бабушка уже стояла на пороге, уперев руки в бока.

 Внимательным взглядом она оглядела мое раскрасневшееся лицо, смытый макияж, растрепанные волосы, букет в дрожащей руке. Наверняка, заметила вопиюще пошлый засос на моей белой шее, который я обнаружила только когда собиралась покинуть отель. Нужно было отругать Захара, но я лишь любовно очертила засос пальцем. Мне нравилось быть им меченой. Словно говорить «да, я твоя».

- Полина, я не узнаю тебя, - тихо произнесла бабушка. Таким обреченным голосом, словно уже понимала, что ничего не сможет сделать. Стало за нее немного горько и обидно.

 Я схватила ее за руки, лихорадочно зашептав.

- Ба, я так люблю его! Ты даже не представляешь как сильно! Я так долго его ждала, у нас все по-настоящему, он тоже меня любит. Я знаю, как это все звучит, - я нервно рассмеялась под ее смягчившимся взглядом. – Знаю, что вы все думаете, будто мы юные Ромео с Джульеттой, для которых это не кончится хорошо. И пусть у Шекспира все окончилось трагически, а нам вы прочите разочарование и недолгий срок любви. Только вы ошибаетесь, клянусь, ошибаетесь! У нашей любви нет срока, у нас навсегда!

- Ты сама-то себя слышишь? – устало произнесла бабушка.

 Она нащупала мою руку и поднесла ее к свету. На безымянном пальце сверкало помолвочное кольцо. На эмоциях я забыла его снять. Бриллиант привычно заиграл прозрачными гранями, потрясающе переливаясь при ярком свете люстры.