Дьявол и Дэниэл Уэбстер

На Топкий луг Йавис приехал спозаранок, но Дэниел уже на ногах – толкует по-латыни со своими работниками, с бараном Голиафом борется, нового рысака испытывает и отрабатывает речи против Джона К. Кэлхуна. Но когда услышал, что к нему пожаловал ньюгэмпширец, бросил все дела – такой уж был у него обычай. Угостил он Йависа завтраком, с каким пятеро не справились бы, разобрал по косточкам каждого мужчину и женщину из Крестов и наконец спрашивает гостя, чем может ему служить.

Тот отвечает, что дело вроде как о закладной.

– Давно я не брал дел по закладным, – говорит Дэниел, – да и не беру обычно, разве что в Верховном суде; но вам, если удастся, помогу.

– Тогда у меня в первый раз за десять лет появилась надежда, – говорит Йавис Стоун и излагает подробности.

Пока он рассказывал, Дэниел ходил по комнате – руки за спиной, то вопрос задаст, то пол глазами сверлит, словно буравами. Когда Йавис кончил, Дэниел надул щеки и выдохнул воздух. Потом повернулся к Йавису, и на лице его, как заря над Монадноком, занялась улыбка.

– Да, сосед Стоун, попросили вы у дьявола рогожу… – сказал он. – Но я возьмусь вас защищать.

– Возьметесь? – переспросил Йавис, еще не смея верить.

– Да, – сказал Дэниел Уэбстер. – Мне еще примерно семьдесят пять дел надо сделать и Миссурийский компромисс подправить, но я возьмусь. Ибо если двое ньюгэмпширцев не смогут потягаться с дьяволом, тогда нам лучше вернуть эту страну индейцам.

Потом он крепко пожал Стоуну руку и спросил:

– Вы спешили, когда ехали сюда?

– Да, признаюсь, не задерживался, – ответил Йавис Стоун.

– Обратно поедете еще быстрей, – сказал Дэниел Уэбстер и велел запрягать Конституцию и Кульминацию. Они были одной масти, серые, с белой передней ногой, и летели как пара подкованных молний.

Ну не буду описывать, как взволновалась и обрадовалась вся семья Стоуна, увидя, что к ним пожаловал сам Дэниел Уэбстер. У Йависа Стоуна по дороге сдуло шляпу, когда они обгоняли ветер, но он на это почти не обратил внимания. А после ужина он велел своим идти спать, потому что у него сугубо важное дело к мистеру Уэбстеру. Хозяйка хотела, чтобы они перешли в залу, но Дэниел Уэбстер знал эти залы и сказал, что в кухне лучше. Там они и сели ждать гостя: между ними на столе кувшин, в очаге огонь жаркий, а гость, согласно спецификации, должен прибыть, когда пробьет полночь.

Казалось бы, Дэниел Уэбстер и кувшин – лучшей компании нельзя и придумать. Но тикают часы, и Йавис Стоун глядит все печальнее и печальнее. Глаза его блуждают, и хоть прикладывается он к кувшину – видно, что вкуса не чувствует. И вот, как пробило половину двенадцатого, наклонился он и схватил Дэниела за руку.

– Мистер Уэбстер, мистер Уэбстер! – говорит он, и голос его дрожит от страха и отчаянной отваги. – Ради бога, мистер Уэбстер, запрягайте коней и езжайте отсюда, пока не поздно!

– Вы везли меня в такую даль, сосед, чтобы сказать мне, что вам неприятно мое общество, – спокойно отвечает Дэниел Уэбстер и потягивает себе из кувшина.

– Жалкий я горемыка! – застонал Йавис Стоун. – Я вас заставил связаться с дьяволом и теперь сам вижу свое безрассудство. Пусть берет меня, если хочет. Я не очень этого домогаюсь, надо сказать, но я потерплю. А вы – опора Союза и гордость Нью-Гэмпшира. Вы не должны ему достаться, мистер Уэбстер! Вы не должны ему достаться!

Дэниел посмотрел на огорченного человека, который побелел и весь дрожал возле очага, и положил ему на плечо руку.

– Весьма признателен вам, сосед Стоун, – сказал он мягко, – за вашу заботу. Но на столе у нас кувшин, а на руках – дело. А я ни разу в жизни не бросал того и другого на половине.

И как раз в эту секунду громко постучали в дверь.

– Ага, – хладнокровно заметил Дэниел Уэбстер, – я так и подумал, что часы у вас немного отстают, сосед Стоун. – Он шагнул к двери и распахнул ее. – Входите! – сказал он.

Вошел гость – очень темным и высоким показался он при свете очага. Под мышкой он нес коробку – черную лаковую коробку с маленькими отдушинами в крышке. При виде коробки Йавис Стоун тихо закричал и забился в угол.

– Господин Уэбстер, если не ошибаюсь, – промолвил гость очень вежливо, но глаза у него загорелись, как у лисицы в чаще.

– Адвокат Йависа Стоуна, – сказал Дэниел Уэбстер, но глаза его тоже загорелись. – Могу ли я узнать ваше имя?

– У меня их изрядно много, – беззаботно отвечал гость. – На сегодняшний вечер, пожалуй, довольно будет Облома. Меня часто так величают в здешних краях.

С этими словами он уселся за стол и налил себе из кувшина. Водка в кувшине была холодная, но задымилась, когда потекла в стакан.

– А теперь, – сказал гость, улыбаясь и показывая зубы, – я приглашаю вас как законопослушного гражданина помочь мне вступить во владение моим имуществом.