Дьявол и Город Крови: Там избы ждут на курьих ножках

Через две недели пути Безымянная Река круто свернула в места дикие и опасные. По словам знающих людей, дальше, на сотни верст, не было ни одного селения. Волей-неволей Маньке пришлось выйти на большую дорогу.

И начались ее мытарства…

Время шло, а она попадала то в одно место, то в другое. О Посреднице, которая жила где-то на берегу Безымянной реки, никто ничего не знал, а стоило заикнуться, что собирается встретится с Ее Величеством, к костру ее переставали пускать. Люди даже мысленно боялись не угодить Благодетелям.

Переходам не было конца…

Дьявол злился, что не имеет в очах такую муку, которая не походила бы на обычную, всякому доступную. Он считал, что гонения от людей – мука недостаточная, ибо где-то там люди друг друга убивали, резали, дрались, выгоняли на улицу, поджигали или издевались над животиной, что в общем-то и мукой не считалось. Он был уверен, что знает людей, как облупленных, и уверял, что половина из тех, с кем она ехала, точит на кого-то зуб, половина боится, что окажется на ее месте, вне зоны теплого костра, что для других предел мечтаний жить, как сосед слева или справа. В ее железных страданиях ему нравилось то, что мучила она себя добровольно, да еще таким необычным способом, и раздражался, когда больные люди, коими он считал всех, кто не числился у него в помазанниках, низводили ее благородные самоистязания до своих низменных обывательских потребностей.

Конечно, не согласиться с Дьяволом Манька не могла. Ей и самой не нравилось, что получалось все не так, как она задумала. Оставив реку, она ни на шаг не приблизилась к Посреднице, но у людей она могла и дорогу спросить, и заработать на пропитание, а когда следующее селение было далеко, пристроится к обозу, чтобы было не так страшно в неизвестных местах, которые большей частью вели через леса. Чтобы идти рядом, а если повезет, проехаться в обозе, приходилось платить немалые деньги, но бывало, если караванщик или старший по обозу попадал сердобольный или жадный до денег – она соглашалась работать и за еду – ее нанимали вместо сторожа или грузчика.

С людьми Дьяволу становилось скучно, он старался держаться в стороне, а уж если слышал от нее в ответ, будто специально заманивает в лес, чтобы скормить зверям, обижался и надолго оставлял одну. Дьявол имел какое-то свое, особенное мировоззрение, и свою истину, в которой Большие и Совершенные Люди были светочами во тьме. Переделать его оказалось невозможно, добиться уважения – тем более, он по-прежнему не упускал случая выявить ее невежество, доказывая преимущество умственного потенциала Совершенной Женщины. И поначалу Манька обижалась, не зная, что хуже: люди, с их злобой, или Дьявол, с его вывернутой праведностью.

– Да на что оно мне – ваше государство? – ставила она вопрос ребром, когда у нее заканчивалось терпение слышать упреки. – Хоть бы совсем его не было, а жил бы человек, как вольная птица. Я б тогда сразу в теплые края подалась: дров не надо, фрукты круглый год, – мечтала она и тяжело вздыхала. Денег у нее на переезд не было, а на юге бездомных и безземельных тоже не жаловали, и земля там была дорогая.

Но без Дьявола становилось совсем худо. Люди зверели, железо делалось булатным, нужная съестная трава не находилась, и кто-то обязательно умудрялся обмануть или обокрасть – и она смирилась, напоминая себе, что Дьявол лишь свидетель полноты ее страданий.

Оглядываясь назад, она не могла не признать, что Дьявол каким-то образом умудрялся извлечь из нее скрытый потенциал, заставляя двигаться дальше, без него она не преодолела бы и десятую часть пройденного пути, или чего похуже, давно нажила бы на себя руки. А сколькому научилась: и в травах разбиралась, и спортивно подтянулась, и унынию не поддалась. Бывало, хочется лечь и умереть, а он про звезды, про жизнь на других планетах, про мировые страсти – заслушается и про болячки забудет.

Но рассчитывать на Дьявола не приходилось, наоборот, его стоило опасаться. Он частенько заманивал в какую-нибудь беду, из которой, слава богу, он же и вытаскивал, стоило уверовать, что все беды позади. Ему ничего не стоило спустить с цепи нечисть, в смысле, плохих людей, когда она начинала верить людям. Притупляя осторожность, елейными речами, иной раз так расхваливал человека, который яму вырыл, что она сама в эту яму прыгала.

И не ей одной доставалось. В присутствии Дьявола люди становились как камень – невозможно переубедить или достучаться. Он легко мог подставить любого человека, если вздумалось поиграть с огнем, да так, чтобы земля под ногами горела. Взять тех же не поладивших соседей: началось с собаки, а кончилось смертоубийством – что, как не геенна огненная? И кончилось ли, можно ведь еще дома друг у друга спалить, руки и ноги друг дружке переломать.