Дьявол и Господь Бог

Орест. В трауре по матери. А я и забыл. И моих подданных тоже одену в черное?

Юпитер. Они уже в черном.

Орест. И правда. Дадим им время износить старое платье. Ну? Ты поняла, Электра? За несколько слезинок тебе предлагают нижние юбки и сорочки Клитемнестры – те вонючие, грязные сорочки, которые ты пятнадцать лет стирала собственными руками. Тебя ждет также ее роль, придется только подучить слова. Иллюзия будет полной, никто не усомнится, что снова видит твою мать, ты ведь стала похожа на нее. Но я – я брезглив: я не стану натягивать на себя штаны убитого мною паяца.

Юпитер. Нечего нос задирать, убил человека, который не защищался, и старуху, умолявшую о пощаде; а послушать тебя, не зная, так решишь, что ты спас родной город, сражаясь один против тридцати.

Орест. А может, я и на самом деле спас родной город?

Юпитер. Ты? А знаешь, кто там, за этой дверью? Жители Аргоса – все жители Аргоса. Они поджидают своего спасителя с камнями, вилами и дубинами в руках, чтобы выразить ему благодарность. Ты одинок, как прокаженный.

Орест. Да.

Юпитер. Гордиться тут нечем. На одиночество тебя обрекает их презрение и ужас, трусливейший из убийц.

Орест. Трусливейший из убийц тот, кто испытывает угрызения совести.

Юпитер. Орест! Я сотворил тебя, я сотворил все: гляди.

Стены храма раздвигаются. Появляется небо, усеянное вращающимися звездами. Юпитер в глубине сцены. Голос его становится оглушительным (звучит через микрофон), но он сам едва различим.

Смотри на эти планеты, которые движутся в строгом порядке, никогда не сталкиваясь: это я упорядочил их орбиты, явив справедливость. Послушай гармонию сфер, беспредельный благодарственный гимн минералов, звучащий с четырех сторон света. (Мелодекламация.) Благодаря мне продолжается жизнь на земле, я повелел, чтобы дитя человеческое было человеком, чтоб от собаки рождалась собака; благодаря мне мягкий язык прилива лижет песок и отступает в положенный час; я повелел произрастать растениям, мое дыхание разносит желтые тучи пыльцы. Это не твой дом, самозванец! Ты в мире, как заноза в теле, как браконьер в господском лесу, ибо мир – добр. Я создал его по своей воле, я – Добро. А ты – свершил Зло, все сущее клянет тебя голосами, окаменевшими от ужаса. Добро – повсюду: оно в мякоти бузины и свежести источника, в зернистости кремния и тяжести камня: куда ни глянь, найдешь его, – оно даже в природе огня и света. Твое собственное тело предает тебя – оно покорно моим предначертаниям. Добро в тебе и вне тебя: оно рассекает тебя, как коса, оно подавляет тебя, как гора, оно несет и катит тебя, как море, оно обеспечило успех твоего дурного дела; Добро было светом факелов, твердостью твоего меча, силой твоей руки. Ты содеял Зло и им гордишься, но что оно, как не уловка бытия, лукавый его отблеск, обманчивое отражение, самое существование которого зиждется на Добре. Опомнись, Орест: против тебя вся вселенная, а ты во вселенной – лишь жалкий червь. Прими естественный порядок вещей, сын, извративший естество свое. Признай свою вину, ужаснись ею, вырви ее из себя, как гнилой зловонный зуб. Иль бойся, чтоб море не отхлынуло перед тобою, чтоб не иссякли источники на твоем пути, чтоб не рухнули на твою дорогу камни и скалы, чтоб земля не разверзлась под ногами твоими.

Орест. Пусть разверзнется земля! Пусть выносят мне приговор утесы и цветы вянут на моем пути: всей вселенной мало, чтобы осудить меня. Ты – царь богов, Юпитер, ты царь камней и звезд, царь морских волн. Но ты, Юпитер, не царь над людьми.

Стены храма сдвигаются, вновь появляется Юпитер, сгорбленный, усталый. Говорит нормальным голосом.

Юпитер. Я не царь тебе, жалкий червь. Кто же тогда создал тебя?

Орест. Ты. Но не надо было создавать меня свободным.

Юпитер. Я дал тебе свободу, чтоб ты служил мне.

Орест. Возможно. Но она обернулась против тебя, и мы оба тут бессильны.

Юпитер. Ага, наконец-то извиняющие обстоятельства.

Орест. Я ищу не извинений.

Юпитер. Разве? Эта свобода, рабом которой ты себя объявляешь, очень напоминает, знаешь ли, извинения.

Орест. Я не хозяин и не раб, Юпитер. Я сам – свобода! Едва ты создал меня, я перестал тебе принадлежать.

Электра. Отцом нашим заклинаю тебя, Орест: свершив преступление, не богохульствуй.

Юпитер. Слушай ее. И не надейся ее вернуть своими словами, эта речь нова для ушей Электры, нова и оскорбительна.

Орест. Так же как и для моих собственных, Юпитер. И для моей глотки, из которой выходят слова, и для моего языка, придающего им на ходу форму. Я с трудом понимаю себя. Еще вчера ты пеленой обволакивал мой взор, воском залеплял мне уши. Вчера еще у меня были извиняющие обстоятельства: мое существование извинял ты – ты породил меня, чтоб я служил твоим намерениям, и весь мир, как старая сводня, твердил мне о тебе, твердил не переставая. А потом ты меня покинул.

Юпитер. Я тебя покинул, я?