Дьявол, я пришла договориться! (СИ)

«Завалила ‒ атакуй» ‒ учила меня Ириша. Правда относилось это к штурму ментальных крепостей горделивых мужских особей. Нынче принцы избалованы и изнежены. Требуют, чтобы принцесса сама укокошила дракона, самостоятельно эвакуировалась из башни, подогнала себе бодрого коняшку и рыцарские шмотки, а потом единолично, а главное, инициативно приняла все возможные меры по завоевыванию трепетного фиброзно-мышечного органа принца, а также по захвату его гладенькой нежненькой отманикюренной лапки.

А принц еще и подумает, позволить ли настойчивой принцессе сразу облобызать себе ладошку. Или чуток поломаться?

Недотрога, недотрога, поиграй со мной немного.

Такие уж времена. Но лично у меня с любовным фронтом полный голяк. Может, виновата моя ограниченность восприятия, но я совершенно не представляю себя в роли беспомощной панды, которая каждые пять секунд чебурахается с дерева, горки, крыши или с абсолютно любой ровной поверхности и вместо того, чтобы набить себе пару потрясающих шишек, оказывается в крепких мужских объятиях второй половинки. Это же какой уровень доверия должен быть? А какой крепкий мужик? И крепкое мужское плечо рядом?

А не слишком ли много всего крепкого?

В общем, мне этого не понять. В моем случае панда благополучно расшибает морду в хлам, наслаждается полученным опытом и ковыляет себе дальше. По-прежнему доверяя, так сказать, только самой себе.

А вот Иришкин урок ‒ если не вдаваться в детали, ‒ очень даже пригождается мне прямо сейчас.

Рапортую, мой генерал! Мужика я завалила. Так что сейчас самое время атаковать.

Вскидываю ногу и припечатываю пяткой поясницу бандюги в черном. Зря он начал шевелиться и чужую сумку себе поближе подгребать. Я, конечно, в будущем не планирую реализовывать себя в качестве правоохранителя и нести добро в мир, щеголяя в отутюженной форме, погонах и размахивая многофункциональной ксивой, но за справедливость прямо искренне душой болею.

Вот почему не могу игнорировать и творящуюся прямо у меня на глазах подлость и позволить обворовать несчастную бабусеньку.

Добавляю противнику контрольный пинок. Видимо, удар провоцирует резкое повышение болевого порога бандюгана, потому что тот охает и наконец забывает о добыче. И немудрено. Удары у меня что надо, сама Иришка как-никак натаскивала. Могу дать в бубен из любого положения, хоть вися верх тормашками.

Спешно выпрямляюсь, замираю на корточках и принимаюсь активно работать руками, отвоевывая украденную вещь. Мужик успевает ухватиться за ручки сумки, все еще не желая расставаться с похищенным имуществом, так что приходится ему объяснять, насколько сильно он не прав, при помощи сочного пшика спреем от комаров — от души шмаляю ровно в середку бандитской рожи.

Цветастая бутылочка с пахучей смесью от насекомых ‒ моя альтернатива газовому баллончику. Приобрела в круглосуточном по акции. При моем уровне финансового обеспечения табличка с пресловутым «шале» на любой вещи вызывает у меня неконтролируемый приступ слюноотделения. Хорошо, что тот же самый уровень финансового обеспечения не позволяет развивать в себе синдром Плюшкина и бездумно набрасываться на чаще бесполезные мне вещи с распродаж.

После последней удачной атаки вой стоит на всю округу. Бандюган хватается за лицо и добавляет новые тональности собственному подвыванию. Бо-бо, понимаю. Это он еще не познакомился с моим стареньким эпилятором, который в боковом кармане рюкзака обитает. Прибор спасся от утилизации исключительно в целях дальнейшего использования в качестве средства самообороны. Компактен, практичен, элегантен и выражение «вырвать с мясом» воспринимает буквально.

Оглядываюсь. Середина дня, но в этом переулке, как назло, ни души.

Внезапно бандюган отталкивает меня, вскакивает и уносится прочь, не переставая ронять наворачивающиеся на глаза слезы, болезненно стонать и осыпать меня недельными замечаниями, необъективными репликами и предвзятыми комментариями.

Фу, дядя, скушай мыльце и запей мятным освежителем. Мой словарный запас и так богат, так что не стоило утруждать себя его активным пополнением.

Хмыкаю, принимаю вертикальное положение и с наслаждением потягиваюсь. Пожалуй, я сумею описать преступника, если меня начнут опрашивать дяденьки в погонах. А сейчас стоит порадовать пострадавшую. Она, наверное, уже вся извелась.

Тут из-за угла выскакивает женщина лет восьмидесяти. Сразу видно, дамочка многогранна, своеобразна и самодостаточна. От типичных разведчиц, обычно обосновывающихся на скамейках на подходах к подъездам и зырком снайпера определяющих уровень шалавистости скромной учительницы младших классов и наркоманистости тихонького ботаника со старших курсов, ‒ надвигающуюся на меня особу отличает прикид. Шляпа со здоровенными полями и воткнутым сбоку камышом и слоистое пальтишко, больше напоминающее громадную кучу толстой лапши с чернилами каракатицы.

В остальном бабуся как бабуся. На носу прыгают очки, на дужках которых крепятся цепочки. И личико такое мягонькое и добродушное, будто владелица вот-вот начнет сюсюкать, а затем предложит пирожков с капус…