Дьявол из Саксон-Уолл. Поспеши, смерть!

Ее слова потонули в оглушительном грохоте и треске. Ослепительная вспышка света превратила их лица в гипсовые маски, возвестив о новом, еще более сокрушительном ударе грома.

— Небо рушится на дом! — воскликнул Джонс.

— Да, да! — с неожиданной силой подхватила миссис Пэшен. — Это дьявол вырвался на волю! Он несется на семи ветрах! Но архангел Михаил низверг его на землю! Михаил — предводитель небесных воинств! Слава Всевышнему! Слава Господу небес!

Скоро воздух наполнился мощным гулом и свистом. Это был дождь — плотный, секущий, почти отвесный ливень. Закипев мутными потоками на запекшейся земле, насыщая долгожданной влагой травы и деревья, срывая плоды с согнувшихся ветвей и колотя тяжелыми каплями по лепесткам цветов, он с неистощимой силой обрушился на деревню, словно где-то наверху опрокинулось целое море и Ноев потоп снова хлынул на беззащитную долину, грозя поглотить в ней все живое.

Никто из них в жизни не видел такого дождя. Он напоминал ревущий водопад, низвергавшийся с неба с гневным торжеством; и они стояли, молча глядя на него, в благоговении перед этой разбушевавшейся стихией, явившей им чудо щедрой и неистовой милости Божьей.

Послесловие

1. КОНСТАНЦИЯ МИДДЛТОН. Состояние ее ума, вероятно, порадовало бы приверженцев гештальт-психологии. Фрейдисты усмотрели бы в нем симптомы комплекса неполноценности и, возможно, заторможенность в развитии, связанную с Эдиповым «извращением» (как это теперь предпочитает называть миссис Брэдли), но в общем и целом психологический тип, образчиком которого она является и по поводу которого современные школы проявляют столько утомительной многоречивости и неутомимой изобретательности, практически исчерпывающе описывается в терминах гештальта.

2. ХЭНЛИ МИДДЛТОН. Хэнли Миддлтон приезжал в Помпеи (см. Явление первое, Глава I), следуя своим болезненным садистским склонностям и большую часть времени провел в маленьком музее, созерцая останки погибших в катастрофе. Труп собаки доставил ему особенное удовольствие.

Вязы (см. Явление первое, Глава I) считаются деревьями, связанными с ведовством и магией.

Кукурузные початки, согласно ирландской магии, подобны телам людей. Вырыть их из земли Констанцию заставил атавистический инстинкт. Вряд ли она подозревала, что Хэнли собирается убить ее с помощью магического действа, заставив сгнить вместе с погребенной кукурузой.

Безумие Хэнли было возвратного типа, который представлен, в частности, в цикле Клоустона. Иначе говоря, Хэнли страдал от периодической меланхолии, за ней следовало острое помешательство, переходившее в периоды просветления, а потом снова в меланхолию. Ритмическое повторение трех этих периодов всегда нерегулярно и в случае Хэнли соответствовало третьему циклу Клоустона, как установила миссис Брэдли на основе имевшихся у нее скудных данных.

Два года меланхолии.

Три года обострения.

Один год просветления.

Есть явные свидетельства, что Хэнли вступил в период просветления сразу после убийства жены. Ловкая подмена своего трупа Пайком и то обстоятельство, что доктор Кревистер легко принял его за практикующего хирурга, хотя и не являются твердыми доказательствами временного здравомыслия Хэнли, но по крайней мере указывают на тогдашнее состояние его ума.

3. ПИВО. Не только жители Саксон-Уолл, но и Джонс, неплохо разбиравшийся в таких вопросах, засвидетельствовали факт, что пиво в трактире «Долговязый парень» при Корбеттах было отменного качества.

4. КОЗЛЫ. Второй козел (см. Явление второе, Главы 2, 15, 22), так и не идентифицированный в книге, на самом деле являлся собственностью Бердси, которого сестры Харпер и Фиби взяли, как он считал, для разведения потомства.

5. ХЭЛЛЕМ. Настоящий викарий Саксон-Уолл, хотя и интересовался крикетом, был страстным игроком в гольф. Заметим, кстати, что позднее, уже вернувшись в Лондон, Джонс сообщил миссис Джонс, что Хэллем оказался «мастером выбивать застрявшие мячи и вообще пламенным поборником этой игры, изобретенной и усовершенствованной в тех местах, где в силу разных исторических и топографических причин было практически невозможно играть в команде и соблюдать спортивный дух».

6. РАЗГОВОРЫ В САКСОН-УОЛЛ. Афоризм, что язык призван скорее скрывать наши мысли, чем разглашать их, нашел бы полное понимание в Саксон-Уолл. Тем не менее (см. Явление второе, Глава 6) миссис Пэшен, судя по всему, пыталась предупредить Джонса, что Хэллема следует искать в развалинах замка. К сожалению, она выражалась настолько туманно, что он ее не понял.

Позднее миссис Брэдли выразила мнение, что жители Саксон-Уолл вообще разучились говорить прямо. Даже ложь, на ее непредубежденный взгляд, звучала в их устах уклончиво.

Она высказала версию, что это странное свойство ведет свое начало еще со времен норманнского завоевания, когда местные саксонцы, опасаясь откровенно лгать своим врагам, стали прибегать к уклончивым и неопределенным фразам.