Дьявол (ЛП)

— Не понимаю, почему Каин так сказал, ведь ревность Калеба была направлена на мужа миссис Миллер, — я сглатываю, — но вы удивитесь, на что способен человек... какие правила он готов нарушить ради того, в кого влюблен, — я прочищаю горло. — В любом случае, Калеб, вероятно, никогда не рассказывал об этом Каину, потому что не хотел, чтобы брат знал, что у него был секс втроем с парнем. Не все люди открыты в вопросах секса, и большинству некомфортно обсуждать свою сексуальную жизнь с членами семьи.

Он подносит ручку к губам.

— Спасибо за проницательность. Однако есть еще кое-что, что не совсем сходится.

— Что именно?

— Почему миссис Миллер настаивает на том, что она спала с Каином... а не с Калебом?

Я ухмыляюсь: — Да ладно, детектив. Вы же умный человек. Калеб и Каин — однояйцевые близнецы. Зачем ей признаваться, что она спала с Калебом, если она может заявить, что спала с Каином? Другими словами, с близнецом, в убийстве которого ее не обвиняют.

Он быстро моргает, как будто эта мысль никогда не приходила ему в голову, а затем яростно записывает что-то в блокнот.

— А когда ты сказал, что Калеб был эмоционально привязан, ты имел в виду...

— Одержим. Миссис Миллер — это все, о чем он говорил. Ее уход от мужа занимал все его мысли.

— Калеб когда-нибудь угрожал миссис Миллер?

— Нет, только если она сама не просила об этом, — я морщусь, готовясь направить разговор в другое русло. — С другой стороны, ее муж, работающий электриком на полставки...

Он перестает писать.

— А что с ее мужем?

— Скажем так, миссис Миллер занималась грубым сексом со мной и Калебом, потому что ей нравилось превращать всю ту боль, которую причинял ей ублюдок-муж, в удовольствие.

— Ее муж бьет ее?

— Пинает. Бьет. Душит. Иногда все сразу.

— Ты когда-нибудь призывал ее сообщить о нем властям?

— Она двадцатидевятилетняя женщина с высшим образованием, детектив. Она знает, что может заявить на него, если захочет. Она, как и большинство людей, находящихся в подобной ситуации, боится последствий.

Он изучает меня.

— И все же она нашла время, чтобы регулярно изменять мужу. Большинство женщин, столкнувшихся с насилием, слишком напуганы, чтобы сделать что-то подобное, — в его тоне сквозит осуждение, — не говоря уже о том, что ее муж взял второй кредит и ссуду, чтобы оплатить ее залог в суде сегодня утром. Не похоже на человека, который бы хотел... — телефонный звонок прерывает его на полуслове. — Извини, мне нужно ответить.

Я начинаю вставать, но он указывает на стул и говорит: — Садись.

Неохотно я опускаюсь обратно.

— Что? — восклицает он, роняя ручку, — когда? — он бледнеет, — понятно. Я скоро буду.

Странное чувство пронзает меня, когда он кладет трубку и встает.

— Ты можешь идти.

Я не двигаюсь.

— Почему? Что случилось?

Его прежнее напыщенное выражение лица сменяется печалью.

— Похоже, ты был прав.

Мой желудок скручивается, а в груди, словно тяжелый груз.

Я уже знаю, какие слова слетят с его губ еще до того, как он их произносит.

— Вскоре после того, как они вернулись домой из здания суда, муж миссис Миллер избил ее до смерти, а затем застрелился.

— Поздравляю, детектив, — огрызаюсь я, направляясь к двери, — вы были так заняты, обвиняя ее в убийстве, которого она не совершала, и допрашивая меня о моей сексуальной жизни, что настоящему убийце все сошло с рук.

Глава 30

Дэмиен

Прошлое...

— Ты говорил с детективом Трехо?

— Господи Иисусе, — мой пульс учащается при звуке голоса Каина в кромешной тьме комнаты, — предупреждай меня в следующий раз.

Мои глаза привыкают к темноте, и я вижу, что стул, на котором сидит Каин, слегка сдвигается, но он не поворачивается. Его взгляд по-прежнему прикован к аквариуму, что чертовски странно, учитывая, что неоновая подсветка выключена.

С другой стороны, Каин не совсем нормальный. Мы оба ненормальные.

Мы две испорченные горошины в одном прогнившем стручке. Именно поэтому я не могу винить его за то, что случилось с миссис Миллер. Если бы мы поменялись ролями, я бы пожертвовал кем-то, кто был Каину дорог, чтобы спасти себя. Спасти нас.

Как всегда говорил мой отец. В жизни есть два варианта: либо быть ягненком... либо забойщиком.

Каину, наконец, надоело быть ягненком.

Моя грудь сжимается, и я нащупываю сигареты. Я не виню Каина за то, что он постоял за себя, но это отстой, что миссис Миллер попала под перекрестный огонь.

«Каин не хотел этого» — напоминаю я себе. У него не было другого выбора. Или она, или мы... и он выбрал нас.

Как и я.

— Да, я поговорил с ним, — взяв зажигалку, я подношу пламя к концу сигареты и делаю долгую затяжку. — Слушай, не знаю, слышал ли ты, но...

— Миссис Миллер мертва, — его голос ровный, лишенный каких-либо эмоций... даже шока, — муж забил ее до смерти.

— Да, — произношу я, тяжесть случившегося оседает в моем нутре тяжелым грузом, — этот су...

— Как все прошло в участке?

Мгновенная смена темы вызывает во мне всплеск раздражения.

— Ты имеешь в виду, помимо того, что я узнал о смерти миссис Миллер? Отлично, я думаю.