Дьявол на коне

- Отнюдь нет. Но буду честен и скажу, что хотел, чтобы она не стояла у меня на дороге. Я презирал ее. Порой ненавидел, но все это были пустяки по сравнению с тем, что я стал чувствовать, когда она встала между тобой и мной. Прежде у меня была смутная надежда, что повторный брак принесет мне сына. Теперь, когда ты здесь, я хочу этого и по другим причинам. Я так часто мечтал о мирной жизни здесь, в замке… о наших детях, растущих с нами… о нескончаемой счастливой жизни. Я знал, что с тобой это будет возможно только в законном браке. Странно, но именно этого хотел и я. И тут она умерла. Она приняла чрезмерную дозу снотворного, потому что знала, что страдает неизлечимым недугом, сразившим ее мать. Длительным, болезненным. Теперь ты веришь мне?

Я не могла встретиться с ним взглядом, ибо знала, что граф прочтет в моих глазах сомнение, а я, возможно, увижу в его глазах ложь. Я подумала о том, как он ехал через деревню, и маленький бойкий мальчуган играл на его пути… и граф, промчавшись, оставил за собой истерзанное тельце. Мальчик умер, ублажая прихоть графа. Правда, тот забрал его брата и попытался расплатиться с семьей… но разве можно расплатиться за смерть?

Я медленно произнесла:

- Я хорошо понимаю вас. Ваш образ жизни всегда был таким, что вы считали людей не своего класса неполноценными. Думая об этом, я чувствую, что перемены необходимы.

- Ты права. Но не верь всему, что слышишь обо мне, Сплетни липнут к тем, кто вызывает зависть окружающих. Ты сама уязвима в этом отношении.

- Кто может завидовать мне?

- Многие. Некоторым известны мои чувства к тебе. Поэтому объяснима их зависть. В сплетнях обо мне фигурируешь и ты.

- Теперь я как никогда убеждена в том, что должна возвратиться в Англию.

- Что?! Сбежать! Покинуть тонущий корабль?

- Это не мой корабль.

- Позволь рассказать тебе, о чем говорят. Кое-кому известно, что существует некий ребенок. Я слышал пересуды о том, что он мой, а ты его мать.

Я стала пунцовой, а граф продолжал чуть ли не с издевкой:

- Ну вот, видишь! Неразумно верить всем сплетням, которые слышишь.

- Но это такая глупость…

- Большинство сплетен гнусны. Сплетники берут часть правды и строят домыслы на ее основе, и поэтому их байки кажутся достоверными. Но мудрые люди никогда не верят всему услышанному. Впрочем, я теряю время. Какая разница, что говорят люди? Я должен ехать в Париж. И вынужден оставить тебя здесь. Минель, береги себя. Не поступай необдуманно. Будь готова выполнить то, что я скажу. Знай, все это будет только для твоего блага.

- Благодарю вас, - сказала я.

Тут граф привлек меня к себе и поцеловал так, как меня до сих пор не целовал никто, и мне захотелось оставаться в его объятиях вечно.

- О, Минель, - прошептал он, - почему ты не слушаешь свое сердце? - Затем он отпустил меня. - Возможно, иначе я бы этого и не принял. Ибо тогда это уже была бы не ты. Более того, это вызов. Однажды ты отбросишь рассудочность и придешь ко мне, потому что ничто - просто ничто не в силах будет сдержать тебя. Вот чего я хочу. Каким бы я ни был, как ни грешил в прошлом - тебе будет все равно. Ты полюбишь меня… меня… не за мои добродетели, которых не существует, - а ради меня самого. Но сейчас я должен оставить тебя. Мне предстоит много дел, и я уезжаю завтра. Я уеду с зарей, прежде чем ты проснешься… но когда-нибудь, Минель… когда-нибудь…

Он снова поцеловал меня, обнимая так, словно не хотел никогда отпускать. Я знала, что он прав. Я быстро двигалась к той стадии, когда все, что он сделал, все, в чем он виновен, покажется незначительным в сравнении с моей жаждой отдаться ему.

Развернувшись, я поспешно вышла, пугаясь собственных чувств, - еще недавно я и представить себе не могла, что смогу их испытать.

Я провела бессонную ночь, а на рассвете, услышав шум, подбежала к окну и увидела графа верхом. Обернувшись, он заметил меня и приветственно поднял руку.

Я быстро встала, и к тому времени, когда горничная принесла petit dejeuner 23, уже была одета. Девушка принесла также письмо.

- Господин граф велел отдать это вам, - сказала она, и глаза ее при этом светились алчным любопытством.

Письмо было написано на гербовой бумаге - такой же, какая была прикреплена к брошенному в окно камню.

«Дорогая моя!

Я должен был написать тебе перед тем, как расстаться. Я хочу, чтобы с этого момента ты вела себя крайне осторожно. Запасись терпением. Когда-нибудь мы будем вместе. Я кое-что придумал. Обещаю, все будет хорошо. Шарль-Огюст».