Дьявол не любит ждать

Прикрыв пах ладонями для смягчения удара, Бонд вонзился в воду, как подстреленная утка; волны сомкнулись над ним, и он ушел на глубину. Несколько секунд он видел, как над его головой колышутся водоросли и холодная темная вода. Потом все его тело содрогнулось от острой боли: сначала она возникла в ступнях и ногах, а затем прокатилась волной по всему позвоночнику. Удар о речное дно оказался такой силы, что у Бонда даже под водой подогнулись ноги, и он упал на четвереньки. Он изо всех сил оттолкнулся от дна руками и ногами и увидел, как водоросли и мелкая рыбешка снова стали проноситься мимо него, как в кино, только на этот раз вниз. Вода закручивалась воронкой вокруг горевших от боли ног и рук, пока он не оказался на поверхности; зажмурившись от яркого солнечного света, он жадно глотал воздух.

Сначала Бонд увидел лишь ровную как зеркало гладь реки, а затем заметил неподалеку мокрую темную голову, стремительно плывшую ему навстречу.

Скарлетт обняла его обеими руками и покрыла мокрое лицо поцелуями.

— Господи, — сказала она, одновременно смеясь и кашляя от попавшей в рот воды, — ты просто необыкновенный.

— Спасибо, что подбросила, — как ни в чем не бывало поблагодарил Бонд.

Они выбрались из воды и сели на берегу, чтобы прийти в себя, собраться с мыслями и осмотреть полученные в ходе побега раны.

— Жаль Кена, — сказала Скарлетт.

— Да, — согласился Бонд, — в первый момент у меня сложилось о нем не самое лучшее мнение, но потом он повел себя как настоящий мужчина. А как у тебя все прошло после того, как мы расстались?

— Кодовый замок на двери сработал с первого раза. Ты абсолютно правильно запомнил соотношение звуков по высоте. Охраны там было немало, но они все понеслись к кабинету Горнера.

— А снаружи?

— Больше ничего особенного. Горнеровское логово ведь на вид представляет собой просто холм в пустыне. Я думаю, лишнее внимание ему не нужно, поэтому фонарей там очень мало, и горят они тускло. Но я считала, что мне все равно следует поторопиться, чтобы воспользоваться суматохой, которая поднялась благодаря тебе. Я обогнула холм и вышла к самолету. Двери грузового отсека были открыты, потому что техники еще не закончили переделывать багажное отделение в бомбовый люк. Мне удалось взобраться в грузовой отсек благодаря тому, что рабочие оставили прямо под ним электрокар наподобие тех, что возят тележки с багажом по летному полю. Когда я оказалась внутри, то обнаружила прочный фал, который уходил из багажного отделения наверх — в технологическую шахту, которая идет вдоль всего фюзеляжа. Судя по всему, они собирались в нужный момент перерезать его и таким образом открыть все крепления, фиксирующие бомбу в багажном отделении. Шахта оказалась достаточно широкой, так что я смогла проползти по ней. В итоге я оказалась прямо в тамбуре за пилотской кабиной. Потом я нашла в шкафчике эту форму стюардессы. Я зашла в туалет между салонами первого и экономкласса, переоделась там и стала ждать тебя. Честно говоря, ночь я провела не в самых комфортабельных условиях.

— Они что, не обыскивали самолет?

— Я слышала, как люди Горнера ходили вокруг него и о чем-то переговаривались. Потом они поднялись в багажный отсек. Судя по всему, их успокоило то, что бомба осталась нетронутой, в том же виде, как они ее оставили. Про технологическую шахту они или забыли, или посчитали, что она слишком узкая. А поскольку пассажирского трапа там не было, они, я думаю, решили, что в салон или в кабину никто пробраться не мог.

— Что ж, ты все отлично сделала, — сказал Бонд. — Я верил в тебя, я чувствовал, что ты справишься с этим просто профессионально.

— И не говори, — ответила Скарлетт. — Именно профессионально — в соответствии с моей основной профессией.

— Правильно. Ты же банковский инвестор? Так вот, я инвестировал в тебя и сорвал банк.

— Ладно, а что мы теперь будем делать?

— Попытаемся выручить Поппи. Для начала нам нужно найти телефон. Выяснять у местного населения, откуда можно позвонить, я доверю тебе. А когда мы свяжемся с Лондоном, я поговорю со своим начальством и предоставлю ему все информацию, какая у нас имеется.

— Согласна. А что мы будем делать прямо сейчас?

— Домой поедем, — сказал Бонд.

— Интересно как?

— Мы сейчас находимся к востоку от Москвы, притом довольно далеко. Отсюда, наверное, миль семьсот — восемьсот. С учетом того, что здесь недавно произошло, пытаться сесть на поезд было бы слишком рискованно. Найти выживших в такой катастрофе никто не рассчитывает, но они все равно будут начеку. Придется ехать на машине. Ты будешь за штурмана. Я уверен, твоего русского окажется достаточно, чтобы спрашивать дорогу.

— Обижаешь, — возразила Скарлетт. — По-русски я говорю вполне свободно, только, может быть, акцент чувствуется, но не иностранный, а такой старомодный. Дореволюционный. Я ведь училась у белоэмигрантов.