Дьявол не любит ждать

— Любопытно, правда? — сказал Сильвер. — Вода течет прямо с Эльбурса. Здесь, в Шемиране, она еще довольно чистая, но дальше, к югу от базара… Об этом лучше даже и не думать. Тем не менее местные жители страшно гордятся этой системой водоснабжения. Такие маленькие каналы называются джабами. Они питаются из системы древних подземных водоводов — канатов; на самом деле это огромная ирригационная система. Персы сумели таким образом снабдить водой чуть ли не половину пустыни. Едешь, например, где-нибудь по сельской местности и вдруг видишь на ровной поверхности что-то вроде кротовьего холмика, только побольше размером.

— Так обозначается место доступа к водоводу? — поинтересовался Бонд.

— Ну да. Пожалуй, это главный вклад древних персов в развитие современных технологий. — Сильвер присел на скамейку. — Мороженого хотите?

Бонд покачал головой. Пока Сильвер ходил к уличному лотку с мороженым в нескольких ярдах от скамейки, он закурил последнюю сигарету от Морленда.

Вернувшись, Сильвер вынул из кармана чистый носовой платок, развернул его на коленях и стал сосредоточенно облизывать фисташковое мороженое.

— И о чем же вы хотели со мной поговорить?

Сильвер усмехнулся:

— А, обо всем и ни о чем. Просто хотелось прояснить ситуацию. Многие приезжают в этот город впервые, они здесь новички, иногда им бывает трудно сориентироваться и понять, в каких сложных и деликатных обстоятельствах нам приходится выполнять здесь свою работу. Оглянувшись вокруг, вы видите этих парней из пустыни — ни дать ни взять кочевники-бедуины, только в автомобилях, которые, правда, разваливаются на ходу… Да вон наглядный пример: вы только посмотрите.

Красный двухэтажный автобус — настоящий лондонский даблдекер производства фирмы «Рутмастер», только очень старый, — медленно прополз мимо, оставляя позади густое облако черного дизельного выхлопа, напоминающее дымовой след, который тянется за подбитым самолетом.

— Иногда можно подумать, что здесь цивилизации не больше, чем в какой-нибудь Африке, — продолжал Сильвер. — Да к тому же еще все эти кебабы и рис… — Он засмеялся. — Бог ты мой, тот день, когда я больше не увижу у себя на тарелке кусок баранины, зажаренной на углях, будет самым счастливым в моей жизни. А тут еще и вы. Я имею в виду англичан.

— Британцев, — поправил Бонд.

— Ну да, верно. Вот мы с вами сидим на бульваре Королевы Елизаветы. Он выглядит вполне чистеньким и ухоженным, правда? Сам шах — вообще ваш человек. Во время Второй мировой союзники выгнали его из страны — и правильно: нечего было так в открытую заигрывать с немцами. Нас вполне устраивал тот парень, который занял его место, — этот Моссадек, со своими пижамами. И вдруг вы начали гнать волну, когда он национализировал нефтяную промышленность и выставил отсюда всю вашу публику из «Бритиш петролеум». Ясное дело, вам это не понравилось. Вы пришли к нам и сказали: «Пусть-ка Мосси катится ко всем чертям, а старый шах возвращается на трон и вернет нефтяные скважины „БП“ обратно».

— И вы пошли нам навстречу, — сказал Бонд.

Сильвер тщательно вытер губы платком, а затем снова аккуратно развернул его на коленях.

— Ну, по чистому совпадению дела в этой стране перестали устраивать и нас. Мосси уж чересчур подружился с Советами. Как вы знаете, у них есть общая граница. За этой страной мы присматриваем очень внимательно, как и за Афганистаном. В общем, мы решили вмешаться в здешнюю ситуацию.

Бонд кивнул:

— Благодарю за урок новейшей истории.

Сильвер на некоторое время замолчал: далеко высовывая язык, он старательно облизывал мороженое.

— В общем-то я просто пытаюсь вам сказать, что в этих местах все время что-то происходит. Здесь не годится простое деление на две стороны — мы и они, свои и чужие. Персы знают это лучше, чем кто-либо другой, и умеют извлекать из подобного положения выгоду. Поэтому они ведут с нами свою игру, рассчитывая на немалые дивиденды. Больше того, они используют нас, фактически прикрываясь нами как щитом. У них есть американское оружие и тысячи наших специалистов и советников. И знаете что? Три года назад они приняли закон, согласно которому все американцы в Персии имеют иммунитет против уголовного преследования при любых обстоятельствах.

— Неужели все? — переспросил Бонд.

— Именно так. Вот, например, если даже сам шах переедет мою собаку, его вызовут в суд и обяжут возместить мне материальный и моральный ущерб. А если я перееду шаха, они и пальцем меня не посмеют тронуть.

— И все-таки на вашем месте я старался бы ездить на такси, — съязвил Бонд.

Сильвер снова вытер губы и, разделавшись наконец с мороженым, свернул платок и положил его в карман пиджака.

Некоторое время он смотрел на другую сторону улицы, словно надеялся разглядеть за деревьями и вереницей едущих по проспекту оранжевых такси нечто важное.

Наконец он обернулся к Бонду и улыбнулся: