Читаем Дьявол носит «Прада» полностью

– Здорово ты придумал! – Я хотела обнять его, но он отступил назад и спрятал руки за спину. – Что-то не так?

– Все в порядке. Просто я знаю, что ты вкалывала всю неделю. Немного изучил твои повадки и думаю, что на еду ты махнула рукой. Вот и принес кое-что.

Оказалось, за спиной он прячет большой коричневый пакет наподобие тех, в которые раньше расфасовывали бакалею, – на бумаге успело расплыться ароматное жирное пятно. Я вдруг поняла, как я голодна.

– Не может быть! Но как ты догадался, что я сижу здесь, подыхаю от голода и никак не могу заставить себя пойти поискать чего-нибудь съестного? Я уж почти перестала надеяться, что сегодня мне удастся что-нибудь съесть.

– Ну так давай ешь. – Вид у него был очень польщенный; он открыл пакет, но на полу моей комнаты для нас двоих не хватило места. Я подумала, что можно поесть в гостиной, но Кендра и Шанти лежали перед телевизором, их нетронутые тарелочки с салатом стояли поодаль. Я думала, они ждут, когда кончится передача, но потом заметила, что они просто уснули. Хорошенькая же у нас жизнь.

– Не вешай нос, у меня есть идея, – прошептал Алекс и на цыпочках прошел на кухню. Он вернулся с двумя большими пакетами для мусора и постелил их поверх моего одеяла. Нырнув в свой жирный пакет, он достал оттуда два больших бургера и порцию картошки фри. Он не забыл о кетчупе, соли и даже салфетках. От восторга я захлопала в ладоши – хотя перед моим мысленным взором на миг предстало разочарованное лицо Миранды, и я словно услышала ее вопрос: «Как? Вы едите бургеры?»

– Это еще не все. Ну-ка оцени. – Из пакета появились ванильное печенье, бутылка красного вина и два бумажных стаканчика.

– Ты шутишь, – прошептала я, все еще не веря, что он принес сюда все это после того, как я отменила наше свидание.

Он протянул мне вино, и мы чокнулись бумажными стаканами.

– Да нет, не шучу. Ты думала, я забыл, какое важное событие произошло в твоей жизни? За мою девочку, самую лучшую в мире.

– Спасибо, – сказала я, медленно делая глоток, – спасибо тебе.

– Ох, Боже ты мой, да неужели это наше модное светило собственной персоной? – насмешливо вскричала Джил, когда я открыла входную дверь. – Ну-ка постой спокойно и дай своей глупой старшей сестре преклонить колена.

– Светило? – фыркнула я. – Это вряд ли. Скорее неудачница от моды. Поздравляю с возвращением в цивилизованный мир.

Я крепко ее обняла и долго не хотела отпускать. Мне было тяжело расставаться с ней, когда она уехала учиться в Стэнфорд, а я, девятилетняя, осталась с родителями, и еще тяжелее, когда она отправилась за своим парнем (сейчас уже мужем) в Хьюстон. Хьюстон? Сырое, кишащее москитами место, и, словно этого было еще недостаточно, моя сестра, утонченная красавица, влюбленная в неоклассическое искусство и проникновенно читавшая Байрона, умудрилась подцепить там южный акцент. И не нежную, почти неуловимую южную певучесть, нет – это была вульгарная манера растягивать гласные, от которой меня передергивало. Я не могла простить Кайлу, что он затащил ее в это ужасное место, и то, что он был вполне порядочным зятем, теряло всякое значение, стоило ему открыть рот.

– Привет, Энди, сестренка, ты все хорошеешь (ты все ха-ра-а-шеешь). Они там, в «Подиуме», небось балуют тебя, а?

Мне захотелось засунуть зятю в рот теннисный мячик, чтоб оттуда уже больше не вылетело ни слова, но он улыбнулся, и я подошла и обняла его. Он, конечно, говорил как деревенщина, да и ухмылялся слишком широко и часто, но он старался вести себя прилично, а сестру просто обожал. Я приложила все усилия, чтобы не кривиться, когда он открывал рот.

– Ну, я бы не сказала, что это такая уж синекура, если ты понимаешь, о чем я. Это не молочные реки, кисельные берега. Но и ничего страшного. Кайл, ты сам здорово выглядишь. Надеюсь, ты не даешь сестре скучать в вашем Богом забытом Хьюстоне?

– Энди, голубушка, приезжай и посмотри. Захвати и Алекса – приезжайте вместе. Там не так уж плохо, сама увидишь. – Он улыбнулся сначала мне, потом Джил. Она улыбнулась в ответ и потрепала его по щеке. Просто смотреть противно, до чего они влюблены друг в друга.

– Нет, правда, Энди, это место с богатой культурой, ты бы там нашла чем заняться. Нам бы очень хотелось, чтобы ты приезжала к нам почаще. Это неправильно, что мы видимся только в этом доме, – сказала она и потащила меня в гостиную. – Если ты можешь вынести Эйвон, то, уж конечно, вынесешь и Хьюстон.

– Смотри-ка, эта Энди Джей, наша большая занятая девочка вырвалась-таки из Нью-Йорка. Выйди поздороваться! – закричала мама, появляясь из кухни. – А я думала, ты позвонишь со станции.

– Миссис Майерс встречала Эрику, вот и подбросила меня. А когда будем есть? Я просто умираю с голоду.

– Сейчас и будем. А ты не хочешь помыться с дороги? Мы подождем, а то ты с поезда немножко взъерошенная. Ты же знаешь, будет лучше, если…

– Ну, мамочка! – бросила я на нее умоляющий взгляд.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза