Дьявол по соседству (ЛП)

Ухмыльнувшись, он направил дрель прямо в бьющуюся собачью голову. Глаза у нее остекленели, когда сверло добралось до мозга. Псина упала замертво, ее огромная масса не давала другим подобраться к дыре в стекле.

Предводитель вытащил сверло из собачьей головы, осмотрел наконечник, покрытый серым веществом, кусочками кости и пучками жесткой шерсти.

Спустя некоторое время он вышел на улицу.

Улица была покрыта выпотрошенными трупами, человеческими и собачьими, частями тел, кровью, шерстью и внутренностями. Некоторые дикари пожирали сырые куски мяса, некоторые дрались за более сочные части. Оставшиеся собаки объедали мертвецов. Слышны были лишь стоны раненных, да скуление умирающих собак.

Члены стаи Предводителя, оставшиеся в живых, были изранены и вымотаны. Они ходили среди тел, поскальзываясь на крови и мотках внутренностей.

Они собирались вокруг Предводителя.

И хотя он был весь искусан, вымазан в крови и испытывал немалую боль, никогда еще он так не радовался жизни...

78

Они в темноте, Луис. Вокруг тебя - скользкие мерзкие твари, которые едят детей, которые точат зубы о кости и которые украшают свои логова человеческой кожей. Просыпайся! Просыпайся, гребаный кретин, ты - на кухне у каннибалов, в пещере орков, ты - в пахнущем гнилью и плесенью подвале злой ведьмы и ее злого выводка...

Луис открыл глаза, борясь со сном. Внутренне он уже сдался. Его избили, изрезали, его волокли по улицам. Его оттрахала всухую пещерная девчонка и обоссала ее мать. Смысл жизни для него был практически потерян, поскольку мир был в дерьме, а он стал пленником этих гребаных тварей.

И все же он открыл глаза.

Что-то капнуло ему на лицо. Что-то прохладное. Капнуло снова. Луис посмотрел вверх и увидел труп мужчины, висящий на стропилах... точнее, часть трупа. У него отсутствовали ноги. Он висел на цепи головой вниз, выпотрошенный, жуткого белого цвета. А то, что капало Луису на лицо, сочилось из одной его пустой глазницы.

В ужасе Луис попытался отползти в сторону, насколько позволяли связанные лодыжки и запястья.

Он огляделся.

Мать - он подозревал, что это Мэдди Синклер, хотя она деградировала настолько, что сперва сложно было это понять - нигде не было видно. Как и ее дочерей, чьих имен Луис не помнил.

В воздухе пахло свежим мясом, дерьмом, мочой и рвотой. А еще присутствовал тяжелый, мускусный, звериный смрад, должно быть исходящий от самих женщин. Так могло пахнуть в загаженном дерьмом, забрызганном кровью и заваленном костями волчьем логове.

Луис лежал неподвижно минут десять, потом еще столько же, отказываясь тешить себя надеждой, что о нем забыли. Ему не может так повезти. Он ждал. Дышал. Пытался что-то придумать, пытался притвориться, что не чувствует на себе запаха женской мочи.

Что-то укусило его за лодыжку.

Луис дернулся, и грызун метнулся прочь. Крыса? Наверное. Судя по размерам, да. Он окинул взглядом подвал. Будь он антропологом, он бы оценил эту первобытную убогость. Но она ему совсем не понравилась. Кости и шкуры, человеческие останки, тела и их фрагменты, свисающие со стропил. Какой-то мешок - должно быть, человеческий желудок, чем-то фаршированный и зашитый - висел на треноге над костром.

Отвратительно, - другого слова и не подобрать.

Хотя, честно говоря, со всеми этими коробками, мешками и мусором, громоздящимся повсюду, подвал Мэдди Синклер и до этого был свинарником.

 Только представьте себе. Подвал наглой, чванливой маленькой мисс Совершенство являлся крысиным гнездом! Какие же секреты мы прячем от своих соседей.

Луис услышал какой-то звук и вздрогнул. Он ждал, что они вернутся, те окрашенные в белый цвет призраки с ожерельями из человеческих скальпов и пальцев. Ожидал, что они вернутся к своей добыче... к своему пленнику. И, возможно, на этот раз это уже не будет имитация траха от чрезмерно пылкой юной дикарки.

Возможно, это будет что-то настоящее.

Он подумал, что если Мейси действительно мертва и он последний цивилизованный человек в Гринлоне, то, возможно, будет лучше сдохнуть здесь и сейчас.

 Но умирать вот так, освежеванным и четвертованным...

Последние часы его органы чувств работали на пределе. Поэтому он стал слушать. Анализировать все звуки. Издали доносились крики ужаса, а возможно, чистой безудержной радости. Стрекот сверчков. И больше ничего. Тихая ночь. Теплая и приятная.

 Тебе лучше найти выход отсюда.

 У тебя осталось не так много времени.