Дьявол по соседству (ЛП)

 Да, она помнила их, как и помнила мужчину, который протягивал ей скальп. Это было подношение. Скальп принадлежал Мейси. Золотистый, красивый. Любой воин с радостью повесил бы такой на своем шесте для скальпов. Мужчина принес его ей.

 Положил к ее ногам.

 Как подношение.

 Мейси просто смотрела на него с безграничной ненавистью. Со все поглощающей, жгучей одержимостью.

 Его она тоже помнила.

 Помнила этот смрад мокрой собаки, когда он залез на нее, а другие держали ее. Помнила боль в промежности, и ощущение его маслянистой кожи, трущейся об нее.

Положив скальп к ее ногам, веря, что они объединятся сейчас, после обряда, как единоутробные близнецы, он поднял на нее глаза и улыбнулся.

 Мейси резанула его ножом по горлу.

Он попятился прочь, шатаясь и захлебываясь собственной кровью. Ничего не понимающий, шокированный произошедшим. Как она могла сделать это, как, как, как, как...

Мейси подошла к нему со своим ножом и улыбнулась окровавленным ртом огромной, висящей высоко в небе жертвенной луне...

85

Когда тесак с влажным хрустом вошел в череп девчонки, и та повалилась на него, глядя перед собой остекленевшими глазами, Луис увидел, как со всех сторон несутся варварские орды.

Люди кричали.

Выли.

Лаяли, как собаки.

Летели копья. Топоры отсекали конечности, дробили кость, стрелы пронзали тела.

Глядя на разгорающееся вокруг сражение, Луис пребывал в полубессознательном состоянии, мысли в голове лихорадочно метались. Он был совершенно растерян... но при этом счастлив. Ибо точно так же, как дети обрушили смерть и разрушение на Мэдди Синклер и ее дочерей, такие же смерть и разрушение обрушились сейчас на самих детей и их лидера, некогда известного, как Фрэнк Чалмерс, хотя одному Богу известно, во что он сейчас превратился.

Дети с криками падали вокруг, пронзенные копьями. Какой-то мальчишка со стрелой в одном глазу, с красным и блестящим лицом, шатался рядом какое-то время, а потом упал. Луис искал глазами Чалмерса, поскольку знал, что тот где-то рядом, наслаждается всем этим. Шестидесятилетний мужчина, сражающийся лучше любого двадцатилетнего парня.

Другая девчонка, которую Луис увидел, как только открыл глаза, прыгала вокруг, пытаясь уклониться от лезвий других женщин, прорубающих себе путь сквозь стаю охотников и убийц мистера Чалмерса. Ей неплохо это удавалось, но потом какая-то женщина с заточенным колом в руке - с таким, с которым обычно идут на вампира - схватила ее за волосы, поставила на одно колено и пронзила ей горло. Затем принялась обезглавливать ее.

 Погляди, как ей это нравится! Отрубать голову маленькому ребенку! Луис, ты когда-нибудь видел у кого-нибудь на лице такое искреннее, неподдельное удовольствие? Такую сосредоточенность и уверенность в правильности совершаемого деяния?

Нет, раньше он никогда не видел ничего подобного. А если что-то еще и могло напугать его, и даже выбить из колеи, так это то, что эти люди больше не были людьми, даже отдаленно. Мужчины, женщины и даже дети стали игрушками.

Игрушками для развлечений.

 Мясом.

Бойня продолжалась, и он был зрителем в первом ряду. И никогда, начиная с рассвета того, что люди называют цивилизацией, не было столь кровавого, столь дикого, столь жестокого столкновения.

Луис вскоре понял, что дети совершенно не могли противостоять этой новой армии мясников, которые, казалось, лезли из каждой тени, словно змеи, выскакивали из каждого куста и даже спрыгивали с деревьев. Первобытные, непристойные, античеловечные - именно такие определения вспыхивали у Луиса в его перегруженной голове - а еще, почему-то, пресмыкающиеся. Они подкрадывались к жертве, жадные до мяса питоны, гадюки, смертоносные гремучие змеи и клыкастые мамбы. И то, что они были покрыты не только застарелой кровью и грязью, но и безумной боевой раскраской-камуфляжем из красных и зеленых полос, лишь усиливало этот эффект.

Они были человеко-рептилиями.