Дьявол по соседству (ЛП)

Но она не умирала. Прогнав сны, стучащиеся ей в череп, она почувствовала, будто ее тело объято огнем. Казалось, будто каждый дюйм ее тела вскрыт, все внутри разорвано и проколото. Дорис попыталась проглотить кровь, которой наполнился рот, но поврежденный язык словно превратился в кусок резины. Боли было столько, что она буквально вышла за ее пределы... Достигла того уровня, того парящего состояния, в котором боль ощущалась, и в тоже время существовала отдельно от нее. Такая волшебная химическая ванна с эндорфинами.

 Кряхтение, рычание, едкий звериный смрад...

Когда Дорис снова открыла глаза, трое дикарей сидели возле нее на корточках. Женщина держала нож, чертовски большой нож. Ухмыляясь, она ткнула им Дорис в живот чуть ниже пупка, надавила, так чтобы тот вошел в нее. Другие смотрели, как она распиливает Дорис живот до самой грудины.

Вид у них был довольный.

Грязными пальцами они раздвинули в стороны рассеченную плоть.

Дорис видела, что они делают, ощущала давление и рывки, но боли не чувствовала. Была отделена от нее. Они широко растянули рану, разрывая желтый жир и розовые нити соединительной ткани. Дорис видела блестящий ком ее желудка, мотки внутренностей. Она ощущала лишь давление и рывки, когда кряхтящие и пускающие слюни существа вырывали из нее какие-то куски, копались у нее в животе, выискивали, рылись, ощупывали.

Они нашли что-то.

Встрепенулись от возбуждения, клацая зубами, издавая низкие, почти оргазмические стоны. Теперь все трое запустили в нее руки, рвали, выдергивали что-то, резали это ножом, наконец, извлекли, издав общий пронзительный вопль. Дорис увидела это. Увидела ту большую мясистую массу, которую они вырвали из нее... тяжелый, красновато-коричневый кусок кровоточащего мяса, который мог быть лишь ее печенью.

Они держали его, словно некий приз.

Рыча и кряхтя, подносили его ко рту и кусали.

Это было последнее, что Дорис увидела, прежде чем тьма забрала ее...

56

А затем в Гринлон пришла ночь.

Она опустилась на крыши домов, выползла из подвалов, из темных углов и переулков, из погребов и кладбищ... из всех тех мест, где пряталась в дневные часы. Хищная, настойчивая, несущая вырождение. Тьма скрывала тысячи грехов, тысячи страшных деяний, развалины, трупы, стаи мужчин, женщин и детей, которые уже не были людьми, а были ночными тварями, мерзкими и безумными, дико носящимися по узким улочкам и заросшим сорняками пустырям, по темным артериям города. Они были теми, кто приветствовал ночь, понимал ее, поклонялся ей и считал своей собственностью. С неподвижными глазами, первобытными аппетитами и зияющей злобой, занявшей место их душ, после пробуждения того самого спящего гена, они вернулись к доисторическим временам. Подавляемые ранее демоны и паразитические желания, давно обитавшие в темных глубинах их психики, были выпущены на свободу с пугающим энтузиазмом. В Гринлоне с атавистическим злом было заключено соглашение, ему было позволено приносить свои гнусные плоды. И урожай был богатым.

Следующие первобытному зову дикой природы, движимые архаичным инстинктом убийства, рожденным в докембрийской жиже, переполняемые радостью от возвращения в джунгли, они вышли на улицы волчьими стаями, охотящимися, калечащими и пожирающими.

И эта ночь длилась вечно...

57

Хотя Лесли Тауэрс было нестерпимо больно после многократного изнасилования, она ни на минуту не теряла связи с действительностью. При том, что она была связана и брошена в траву, Лесли, как и любой зверь, оставалась бдительной, чувствовала окружающую ее ночь и охотившихся в ней существ. Так что, пока мистер Кеннинг и Майк Хэк - покрытые пленкой желтого собачьего жира, с прилипшей к ней шерстью и листьями - отсыпались после трапезы, Лесли слышала, как в темноте, в стороне от костра, кружат охотники. Они были там уже какое-то время.

И теперь приближались.

Лесли была напряжена и готова ко всему. Руки у нее были связаны за спиной, так что возможности перегрызть веревку не было. Поэтому она могла лишь лежать, как невольная жертва. Ей хотелось свободно носиться сквозь темную, тихую ночь. А еще ей хотелось раздобыть нож, чтобы защищать себя.

Охотники подбирались все ближе.

Мистер Кеннинг продолжал спать, как и Майк Хэк.

Тишина.

Тяжелая, полная предчувствий и страхов.

 Теперь уже скоро.

 Они все ближе.

 Она чувствовала их запах. Насыщенный, богатый, горячий. Среди них были как самцы, так и самки.