Дьявол предпочитает Armani

Снова это странное чувство внутри, которое сразу захотелось запить сангрией, чтобы не отвечать. Чтобы не думать о том, как ужасно она поступила с ним. Опять. Ей очень хотелось с ним поговорить, но она не знала, с чего начать, и продолжала молчать, прячась за уже почти опустевшим бокалом.

Он смотрел на нее таким взглядом, что ей захотелось спрятаться под стол, слишком он был пронизывающим и настоящим, и пил. Они осушили свои бокалы почти одновременно, а потом молчание стало тяжелым и невыносимым.

— Перестань, — попросила Света, глядя ему прямо в глаза. — Не смотри на меня так. Я этого не заслужила.

— А если я не могу по-другому? — улыбнулся Макс, мягко прикасаясь пальцами к ее ладони. — Что тогда?

— Давай уйдем? — попросила Света, кусая губу.

Она не могла больше выносить этой якобы спокойной атмосферы уютного бара, наводненного парочками. Им надо было поговорить. Вдвоем.

Макс не стал спорить. Расплатился и вышел из бара вслед за ней. Они пошли куда-то в сторону дворов, где почти не было людей: все тусили на освещенных улицах, где вовсю кипела ночная жизнь. Макс чувствовал, что вот он, решающий момент. Сейчас или уже никогда. Ему нужно было решиться и переломить ситуацию, которая складывалась явно не в его пользу.

Резко остановившись, он взял Свету за руку и утянул в темную безлюдную арку. Ни бабушки с собачкой, ни случайного прохожего — город был на его стороне. Их разделяло сантиметров десять, не больше, и Макс отчетливо чувствовал ее запах, тонкий и легкий, он опутывал его, как паутина.

И тогда он поцеловал ее в уголок губ, легко, едва ощутимо, словно спрашивая разрешения. Макс не знал, как ему переломить ситуацию, но был точно уверен, что не хочет ломать Свету. Он был влюблен в нее, но выбирать должна была она. В конечном счете, стоит тебе влюбиться, и ты уже не можешь ничего сделать. Ты словно отдаешь свое сердце на хранение, и от тебя уже не зависит, что будет с ним дальше.

Он говорил Дану, что готов бороться, но был ли в этом смысл? Можно ли заставить кого-то любить? Имеет ли он право вмешиваться, лезть к Свете со своими чувствами, если она выбрала другого? Разве не должен он отпустить ее и позволить быть счастливой, если любит по-настоящему?

— Ты тогда так и не ответила… — он должен был знать. — Ты его любишь? Этого своего байкера?

Света посмотрела на него с удивлением — она явно не ожидала, что он снова спросит об этом, а потом помотала головой.

— Нет, это было ошибкой, — еле слышно сказала она, не уверенная, что имеет право просить прощения и что-то объяснять. Но так хотелось побыть эгоисткой еще немного. — Прости. Я очень сожалею о том поцелуе. Честно. Я просто запуталась…

— Я знаю.

Он обхватил ее лицо ладонями, нежно поглаживая мягкую кожу подушечками пальцев. Они знали друг друга всего ничего, но ему казалось, что прошла целая жизнь. Это было странное, ни на что не похожее чувство, когда ты смотришь на человека и понимаешь, что нашел то, что даже не искал.

— Почему ты на меня не злишься? — Света не понимала, почему Макс так спокоен. Почему ему не хочется накричать на нее, как она недавно кричала на Пашу.

— Не могу злиться на тебя, — ответил он чистую правду. — Ты же меня не обманывала. Я это ценю. А раз так, могу я рассчитывать на еще одну правду? Скажи, я тебе нравился или ты просто пыталась отвлечься?

По сути, это было единственное, что он хотел знать. От ответа на этот вопрос зависело все.

— Ты дурак, — только и сказала Света. — Думаешь, я бы тогда… думаешь, все это было просто чтобы отвлечься? Конечно, ты мне нравишься. Очень.

Она смотрела на него, готовая вот-вот расплакаться, а он улыбался, как полный идиот. До него наконец дошло, почему тогда она сказала ему, что ничего не выйдет. Все дело было в несчастном поцелуе, до которого Максу уже не было никакого дела. Все иногда оступаются, важно уметь признавать свои ошибки.

— Может тогда попробуем еще раз? Сначала и без всяких там третьих лишних?

— И ты простишь меня за то…

— Тише, — Макс положил палец на ее губы, не давая договорить. — Мы же договорились начать сначала, разве нет?

— Спасибо, — выдохнула Света, мягко прижимаясь своими губами к его.

Ей подумалось, что впервые за много-много дней она по-настоящему счастлива. Настолько счастлива, что это чувство распирало ее изнутри с такой силой, что казалось, она вот-вот оторвется от земли, как воздушный шарик, и только крепкие руки Макса удерживали ее от того, чтобы взмыть вверх.

— Скажи мне, что ты не улетишь завтра или послезавтра… — попросила она. — Скажи, что у нас есть еще хотя бы неделя.

— Я остаюсь в Москве, — наконец-то он мог сказать ей это. — Пока на год, но я надеюсь продлить контракт.

И тут Света не выдержала и все-таки расплакалась. Впервые в жизни она плакала от счастья, которое было слишком большим, чтобы просто оставаться внутри.

— Свет, ну, ты чего? — Макс гладил ее волосы, пытаясь успокоить. — Не надо, пожалуйста, я не могу на это смотреть.