Дьявол просит правду

Кейт мигом вытягивается в струнку как отчитанная учительницей первоклассница и превращается в уши. Она, кстати, опять пергидрольная блондинка. Вот у нее жизнь!

— Для журналиста ЖП наш желтенький формат — это не тряхомундия какая-нибудь, как считает малоприятная часть народной массы типа «ханжески настроенный быдляк с претензией на интеллектуальность», не побоюсь этого слова. Благо здесь все свои. А вернее — мои! И для вас, ребята, формат — это Коран, Библия, Талмуд и все песни Кришны и заветы Будды в одном флаконе! А кто другого вероисповедания и имеет что-то против нашего формата — вон дверь! Врагов не держим, у ЖП их и без вас хватает.

Теперь специально для новеньких. Запомните: журнал — это конвейер повышенной сложности и скорости. Который при неправильном обращении может стать для работающих на нем травмоопасным. И все, задействованные на нашем производстве, должны быть обучены оперативно, в срок и без геморроя поставлять на линию готовый продукт. А не ежесекундно парить своего редактора — чего, да почему, да отчего? Вешать на него свои заморочки, проблемы со звездами и прочую свою профнепригодность. Я — последняя инстанция. На вопросы не отвечаю и справок не даю. Я — ОТК, это понятно?

Мы все дружно киваем, а Мишель даже делает вид, что конспектирует речи главного в своем органайзере. Но я сижу с ним рядом и вижу, что он пишет: «Jazz, Box, Sex». А потом: «Sex, Drugs, Roc'n'Roll». После чего разрисовывает это все дебильными сердечками и подвигает мне. Я беру ручку и вычеркиваю все кроме рок'н'ролла. Айрапет видит и это:

— Манана и Мишель, мы все понимаем, что такое спермотоксикоз и пик сексуальности у женщин бальзаковского возраста. Но, сделайте одолжение, оставьте ваши амуры до окончания нашего собрания, окей?

Вот гад! Я, похоже, даже слегка краснею. А Мишель, как ни в чем не бывало, дописывает в свою тетрадочку: Fuck!

— Итак, все, чем я могу вам помочь, — продолжает наш босс, — раз в неделю я буду проводить с вами планерки. Можете считать это бесплатными семинарами, учениями или маневрами — как вам угодно. Смысл в том, что я буду излагать вам свои требования, пожелания, делиться опытом и принимать от вас заявки. На наших корпоративных брейн-стормингах мы будем учиться мыслить широко, а излагать сжато. А кто учиться не хочет, а хочет только выносить мне мозги, — Айрапет выразительно зыркает на Шнырскую, — почему да отчего этот материал перенесли, а тот сократили, а третий вообще сняли… Тому здесь не место! Кто не поспевает за конвейером, того с производства вон! Мы инвалидов держать не можем. Тем более, инвалидов ума. У нас производственный процесс быстрый, технологичный и где-то безжалостный. Кто не успел сесть в уходящий поезд, тот опоздал. Незаменимых людей нет, а жалобная книга у меня не предусмотрена. Се-ля-ви, ребята!

Все «ребята» мигом напрягаются. Ходят слухи, что сие французское словечко Айрапет употребляет, когда собирается кого-то уволить. Но в этот раз, похоже, обходится без жертв:

— Вы, наверное, удивитесь, господа, но я здесь не только командую: я здесь еще и за все отвечаю. И если завтра издатель вдруг обнаружит, что ЖП стал убыточным проектом, он не с тебя, Шнырская, спросит. И не с тебя, Кейт. И уж, наверное, не с нашей сладкой парочки Мананы Лядски и Мишеля Конта. В ответе за все ваш покорный слуга! — Айрапет делает клоунский реверанс. — И за вас всех в том числе. Так что хотите — обижайтесь, воля ваша. Будете обиженными, только и всего. Можете даже возить на себе воду. Благо кулеры с минералкой есть в каждом кабинете — можно брать и прямо на спину цеплять!

Айрапет тыкает в свой кабинетный автомат по выдаче воды и опять уставляется на Шнырскую. Хихикает, и довольно мерзко. Небось воображает нашу роскошную поэтессу в горжетке и с офисным кулером за плечами. Тетя Шнырь заметно надувается. Шутка ли: поэта обидеть может каждый!

— И вот, что я искренне рекомендую вам, други моя, — главред закуривает свою вонючую сигару. Это у него высший пилотаж: обкурить подчиненных до состояния полного дурняка. — Не надуваться, не залупляться, а учиться, совершенствоваться и стараться, несмотря ни на что, все же стать незаменимыми. Хотя бы лично для меня. И вот тогда я и сам с вами по-другому заговорю, увидите! Я не гордый. У меня политика гибкая: если человек мне нужен для успешной работы, я и прогнусь, и извинюсь — не вопрос! А пока вы так себе, подмастерья, мозги себе канифолить я вам не дам, извиняйте!