Дьявол сказал «бах» (ЛП)

Охранники вокруг дворца видят, как я приближаюсь, и расступаются, как Красное море перед Чарлтоном Хёстоном[20]. Я останавливаю мотоцикл на дворцовой лужайке, опускаю пяткой подножку и слажу. Сотня адовских солдат наблюдают за мной в мёртвой тишине.

— Вот что случается с наёмными убийцами, — говорю я.

Солдаты вытягивают шеи или залезают на джипы и «Унимоги», чтобы получше разглядеть, что я приволок.

Подходит офицер. Я не знаю его имени и не спрашиваю. Он выглядит напуганным.

— Я убил двоих там, где они набросились на меня. Когда я снова двинулся в путь, один был жив. Подвесить всех троих в гиббете[21]. Если тот, что жив, не загнется через два дня, отпустите его. Живым и без кожи, он по-прежнему будет служить наглядным уроком другим.

— Да, милорд, — говорит офицер.

Я направляюсь во дворец, но через несколько шагов оборачиваюсь. Я не могу отсюда судить о состоянии тел. За мотоциклом тянется не так много крови. Скорее всего, это не очень хороший знак для Укобака. Охранники таращатся на меня.

— Один из вас, отведите мой мотоцикл в гараж, пусть его почистят и отполируют, — Не то, чтобы я собирался и дальше ездить на нём теперь, когда все знают, как он выглядит.

Я направляюсь внутрь, гадая, что подумала бы Кэнди о том, что я только что сделал. Я вполне уверен, что она бы поняла. Даже, возможно, одобрила бы. Впрочем, ей не придётся этого делать, потому что это входит в длинный список того, о чём я никогда ей не расскажу.

В этом забавном конвергентном Аду дворец Люцифера — это пентхаус отеля «Беверли Уилшир». Я не утверждаю, что моя берлога хороша, но говорю, что на фоне моих комнат Версаль выглядит сараем.

Дворцовая стража выстроилась кольцом в вестибюле. Я киваю им, оставляя на коврах землю, дорожную грязь и кровь. Направляюсь прямо к своему личному лифту. Шлёпаю ладонью по медной пластине на стене, и дверь лифта откатывается в сторону. Внутри я касаюсь другой пластины и шепчу адовский худу-код. Кабина начинает подниматься, шкив и провода гудят над головой, мягко раскачивая отсек. Приятное ощущение. Мотельный массажер «Волшебные пальчики» разминает узлы напряжения в моих плечах. Я шевелю руками и ногами. Вращаю головой. Мои ладони ободраны до крови после падения с мотоцикла, но ничего серьёзно не пострадало, кроме чёртовой куртки.

Кабина останавливается у пентхауза. Я снова касаюсь медной пластины и выхожу на прохладный полированный мраморный пол. Пентхауз представляет собой потрясающее зрелище. Словно «Архитектурный дайджест» забрался на верхнюю часть крыши отеля и высрал шато голливудского киномагната. Повсюду окна. Дорогая мебель ручной работы. Упомрачительно дорогие произведения искусства. И достаточно спален и ванных комнат, чтобы все девушки-ковбои Монтаны могли заехать сюда на бои подушками.

Я скидываю ботинки возле лифта. Похуй ковёр в вестибюле. Помойте его. Сожгите. Мне насрать. Но я не хочу, чтобы кровь была по всей квартире.

Моя квартира. До сих пор звучит забавно, но вынужден признать, что по прошествии трёх месяцев начинаю ощущать это место домом. Раньше я управлял видеомагазином в Лос-Анджелесе. Если бы я мог переместить сюда инвентарную ведомость и телевизор во всю стену, то мог бы полностью стать Говардом Хьюзом[22] и никогда не выходить отсюда. Если бы я достал для Кэнди дневной абонемент, то определённо мог бы привыкнуть к адовской светской жизни. Здесь наверху, в окружении тонированного стекла и обитой шёлком мебели, я — Синатра с рогами, а Пандемониум — мой кладбищенский Вегас.

Я направляюсь в спальню и проверяю разбросанные по квартире контрольные метки. Ни одна не нарушена, и ничто не выглядит не на своём месте. Я могу расслабиться. По правде говоря, меня меньше волнует ещё одна драка, чем шпионы. Мне нужно одно место в Аду, где мне нет необходимости 24/7 оглядываться через плечо.

В спальне я раздеваюсь, бросая одежду кучей у подножья кровати. Порванную куртку я комкаю и швыряю в шкаф. Я мог бы заштопать её, но я чёртов Люцифер. Велю портным сшить мне новую. Запираю дверь спальни и провожу рукой по верху притолоки. Вырезанные мной защитные руны по-прежнему на месте. Залезаю под горячий душ и надолго остаюсь там.

Может я уже и привык к этой квартире, но никогда не привыкну принимать душ в доспехах Люцифера. Я никогда не снимаю эту штуку. В тот момент, как она исчезает, я становлюсь уязвимым к любым атакам. Ножу, худу или белке с самострелом. Знаю, я выгляжу шизиком, намыливаясь в этой консервной банке от Версаче, но мне не обязательно смотреть на себя.