Дьявол соленых песков

А пока ее сопровождающий был занят устранением неполадки, Лана печально рассматривала берег. При иных обстоятельствах она непременно с энтузиазмом оценила бы это дивное место, но сейчас настроение было совершенно иным, не располагавшим к вниманию красоты природы. Тихий и спокойный песчаный пляж, окруженный скалами с небольшими порослями деревьев на выступах, казался насмешкой в этот момент. Манящая безмятежность. Лана тихо поднялась, отошла на широкую кормовую платформу и осторожно присела, опустив ноги на ступени. Теплая вода тут же ласково лизнула пальцы, скользнула волной по ноге до щиколотки и тут же присмирела. Теплая и нежная. Дарящая такие приятные и умиротворяющие ощущения. И как тут было отказаться от желания загрести ладонью соленую лазурь, а потом смотреть, как она искрящимися каплями убегает из рук? Море весело бликовало, передразнивая солнце. Наверно, действительно, вода успокаивала. По крайней мере Лана больше не поддавалась панике.

Хочешь избавиться от проблемы, найди себе другую – так всегда говорил отец. Чертовски верно подмечено, ведь сейчас ни о чем другом и не думалось, кроме как желании поскорее выбраться из этой западни. Хотя, наверно, именно эти мысли и хотелось оставить в голове, чтобы отвлечься и забыть о тех проблемах, что ждали ее по возвращению домой. Лана до сих пор не могла понять, как ей удалось вот так вляпаться во все это. И речь вовсе не о прогулке – это всего лишь досадное следствие той самой главной ошибки ее жизни. Герман. Для нее семья всегда была главным примером во всем. Отношения между родителями были едва ли не эталоном в требованиях к будущему избраннику. Герман казался ей именно таким: надежным, способным защитить и обеспечить. Он был внимательным, не скупился на цветы и подарки, чем всегда вводил ее в краску смущения, всегда звонил, справлялся, где она, как скоро они увидятся… Наивная дура! Сама не осознала, не заметила, как попала в позолоченную клетку. Безосновательные сцены ревности, запреты на встречи с подругами, требования следовать лишь одному маршруту «дом-работа-магазин-дом» – это было в порядке вещей для него. Но когда запреты стали распространятся и на общение с родителями, Лана поняла, что подруги были правы в отношении горе-жениха. Теперь она видела, что это никакая не зависть с их стороны, а искреннее беспокойство. Лана слишком поздно поняла Германа. Тиран и эгоист. Для него женщина лишь приложение к статусу. Эта поездка в незапланированный отпуск с Таткой была, по сути, бегством. Может и позорным, но сейчас ей нужны были время и свобода – как воздух были нужны, чтобы не сойти с ума от его преследований.

И эта нелепица с заглохшим катером все было сущей ерундой по сравнению с той проблемой, что ждала ее дома.

– Давай искупаемся.

Голос ворвался в ее размышления так неожиданно, что Лана вздрогнула. Слишком глубоко она ушла в свои мысли, ушла из реальности.

– Это шутка такая? – Должно быть, она ослышалась. Не мог же этот тип вот так запросто предлагать ей поплавать, вместо того, чтобы вызволять их из этой западни.

Лана негодующе обернулась и тут же зажмурилась от слепящего солнца, пришлось сложить ладони козырьком над глазами, чтобы рассмотреть самодовольство на этом, нужно признаться, безупречном лице. Мужчина приблизился на несколько шагов и теперь возвышался прямо над нею, загораживая собой солнце, но вид его при этом был поистине дьявольски искушающим.

– Давай, красавица! Когда еще появится такая возможность? Только посмотри, какая здесь чистая вода. Под нами не меньше пяти метров глубина, а видно все, словно на ладони. Каждую рыбу, каждый камень. Потом будешь жалеть об упущенной возможности.

Черте что! Не думал же он, что она согласится?

Нет, определенно, думал. Одним движением снял с себя футболку, и Лана пораженно застыла, невольно разглядывая его мощную фигуру. Рисунки, что скрывались под одеждой и вызывали нездоровый интерес, теперь открыто предстали ее взору, и она совершено ошалело пялилась на них, отмечая, как искусно мастер нанес узоры, выгодно очерчивая контуры мышц, явно являвшихся результатом долгих и упорных тренировок в спортзале. В целом что-то неясное, но явно имевшее значение. Ее взгляд жадно заскользил по плечу вверх, остановился у шеи и бесстыже опустился к груди, повторяя контуры полосок, окружности и точек в узоре. А потом Лана вдруг осознала, что уже непристойно разглядывала это великолепное тела, опускаясь по груди вниз, останавливаясь на каждом очерченном кубике пресса, еще ниже к плоскому животу с темной дорожкой, скрывавшейся под шортами.

– Нет, – категорично заявила она, отворачиваясь к берегу, лишь бы не видеть адскую самодовольную улыбку на его лице, появившуюся от вида е мгновенно вспыхнувших щек, когда она поняла, что застигнута за столь непристойным разглядыванием. Господи, уже в который раз. Лана мысленно застонала от своей же глупости.

– Здесь нет течений, нет голодных акул. Бояться нечего.