Дьявол целует сладко

Голова раскалывалась. Но хмельной дурман постепенно покидал ее. Теперь я сильнее ощущала боль в сердце. По нему словно потоптались грязными ботинками.

— Выключи воду! — выкрикнула я.

К моему удивлению, душ выключился. Протерев глаза, я со всей ненавистью взглянула в лицо Мартина, на котором не дрогнул и мускул.

— Пока окончательно не протрезвеешь, в комнату не возвращайся.

С этими словами он вышел из ванной.

Коралловое платье облепило меня будто вторая кожа. По моим щекам скатилось еще несколько слезинок из-за моего убогого внешнего вида. Серебристые туфли, до сих пор державшиеся за щиколотки, нестерпимо сдавливали ноги.

Но мне было все равно. Сейчас меня не волновало ничего, кроме одного: как отомстить Мартину и избавиться от его тирании. Он правильно сказал. Я сглупила. Нужно было еще раньше расправиться с ним и выбросить его из своей жизни, а не слепо надеяться на что-то.

Одного такого вечера достаточно, чтобы надежда обратилась в прах. Сказанные Мартином слова я запомню навсегда. И сделаю все возможное и невозможное, чтобы наши пути больше никогда не пересекались.

ГЛАВА 17

Куда податься с разбитым сердцем в три часа ночи? Пить больше не смогла бы — в крови и так избыток алкоголя. Хорошо, хоть в голове прояснилось благодаря двойному эспрессо, который заставил меня выпить Мартин, когда я решилась выйти из ванной.

Теперь мои ноги сами направились в госпиталь. У подруги своих проблем хватает, но она единственный человек, кого я хочу сейчас видеть. Кажется, в мире нет другого желанного места, кроме как рядом с ней. Даже просто посидеть и помолчать было бы хорошо. Но то, что я собираюсь ей сообщить, мы явно бурно обсудим.

В приемной никого не оказалось, что не удивительно. Я направилась к палатам, пошатываясь на каблуках. Мне повезло переодеться во вчерашнюю одежду, которая за сутки висения в квартире Мартина сто раз высохла, однако ногам приходилось дальше мучиться в туфлях.

Я тихо приоткрыла дверь, заглядывая в палату. Командир, похоже, спал, а вот возле него сидела вовсе не Инна.

— Привет, — прошептал Лёня и нежно улыбнулся. Его лицо, освещенное тусклой лампой, еще хранило последствия драки — синяки расползлись по коже, исказив его черты. Я замялась на пороге, не зная, имею ли право смотреть другу в глаза и улыбаться в ответ.

— Привет… — пробормотала я, потупив взор. — Ты как?

— Так себе… но выкарабкаюсь. Не переживай.

Разве он не должен меня невзлюбить и сторониться? Почему его губы растягиваются в такой искренней улыбке, будто я его самый близкий друг, за которым он ужасно соскучился?

Но я рада его улыбке — это лучшее, что случилось со мной за последние дни. Я уже ненавидела все время, которое провела с Мартином. Воспоминания меркли, омрачались, искажались. Они больше не приносили сладкого томления. От них лишь передергивало, как от приснившегося кошмара.

— Если ты ищешь Инну, то она вышла на веранду. Я настоял на том, чтобы она хоть немного прогулялась и подышала свежим воздухом.

— Спасибо… Я позже зайду.

— Заходи, когда сможешь.

Вымучив легкую улыбку, я напоследок окинула Лёню беглым взглядом и прикрыла дверь. Во мне разгоралось желание остаться, рассказать ему обо всем, надеясь, что он меня простит. Наверно, после такого разговора нам обоим стало бы легче.

Но сегодня у меня другая миссия. Решение так поступить пришло спонтанно — я даже не раздумывала. Мне было достаточно перевести половину страницы нужной Мартину главы, чтобы решиться. Теперь все зависит лишь от меня.

В торговом автомате, который ютился рядом со стойкой ресепшена, я купила две банки энергетика и поднялась наверх.

Инна сидела в застывшей позе, устремив взгляд в темноту. Она даже не включила свет на веранде. И на меня не отреагировала, когда я подошла. Мне пришлось вложить ей в руки холодную банку с еще не высохшими каплями конденсата, чтобы заставить подругу ожить.

— Как погуляла? — хриплым голосом спросила она, открывая банку.

Я опустилась в плетеное кресло и заговорила. Описала свой вечер в мельчайших подробностях, но без эмоций. Снова возмущаться, злиться и плакать не осталось сил.

— Прибить его охота, — процедила сквозь зубы подруга, когда я остановила рассказ, чтобы промочить горло несколькими глотками энергетика. — Забудь, что я тебе говорила о том, что в ответ шантажировать плохо. Здесь другого варианта нет. Он — человек, прогнивший насквозь. Извращенец и мразь. Его вообще надо выкинуть из лагеря. Таким людям у нас не место.

— С выбросом из лагеря придется повременить. Я ведь тебе еще не рассказала, что было после того, как я вышла из ванной.

— Что-то хуже?

— Нет. Мы оба успокоились и почти не разговаривали. То, что он выбросил мое безвкусное платье в мусорку — это уже мелочь. Я устала возмущаться. В любом случае ничего мои возмущения не принесли бы…

— Нет, погоди. За платье и убить не грех. В суде бы точно оправдали!

Мы в унисон устало рассмеялись, но я быстро посерьезнела и добавила: