Дьявол в бархате

— Будь я проклят! — воскликнул визитер, в точности имитируя Джорджа Харуэлла. — По-моему, этот человек лишился рассудка!

Фентон бросился к догорающему огню, поднеся открытый циферблат к красным уголькам. Стрелки остановились на девяти Тридцати — времени, когда он перешагнул порог жилища Мег.

Потрясенный Фентон захлопнул крышку часов. Внезапно он бросился к креслу, протянув руки и явно намереваясь вцепиться в горло сидящему в нем. Но в кресле никого не оказалось. Фентон медленно вернулся на прежнее место и при очередной красноватой вспышке с мыловарни вновь увидел в кресле знакомые смутные очертания.

Визитер усмехнулся.

— Заметьте, дитя мое, — обратился он к Мег, — как ваш Гектор[115] теряет голову, когда думает об опасности, грозящей Лидии, и как безумно он ее любит! Неужели мне никогда не удастся убедить вас в этом?

Мег стояла на коленях на оттоманке, обнажив зубы в гневной гримасе; рот ее стал квадратным, как у греческой маски.

— Одну минуту, профессор Фентон, — промурлыкал дьявол. — Прошу прощения за то, что подумал, будто вы лишились рассудка. Ибо теперь я вижу простейшее объяснение тому, что только что меня озадачивало.

— Что вы имеете в виду?

— По-моему, друг мой, весь прошедший месяц вы вели собственный календарь в специальной книжечке?

Фентон, потеряв терпение, бросился к оттоманке, чтобы схватить шпагу, парик и шляпу. Мег ринулась на него, как кошка, но он отшвырнул ее. Застегивая пряжку пояса со шпагой, Фентон застыл как вкопанный, услышав голос гостя.

— Календарь или дневник — называйте его, как угодно, — был заперт в шкафу. Вы никому его не показывали, никому не говорили, что со страхом ожидаете 10 июня, не так ли?

— Я…

— И тем не менее, — продолжала неясная фигура в кресле, — сегодня вечером мистер Рив абсолютно справедливо провозгласил за вашим столом, что «битва» на Пэлл-Мэлл произошла вечером 7 июня. Теперь вспомните! Два дня после упомянутой «битвы» вы отдыхали. На третий день, сегодня вечером, у вас состоялся маленький ужин, не так ли?

Фентон машинально пристегнул плащ к левому плечу и потянулся за париком.

— С вашей стороны это было очень глупо, хотя и простительно, — продолжал дьявол. — Вы забыли, что после битвы проспали целый день и ночь под действием лауданума и не прикасались к вашему дневнику. Поэтому в качестве следующей даты вы вписали туда 8 июня вместо 9-го. Ваш календарь отстает на один день.

Фентон нахлобучил на голову парик.

— Что, черт возьми, вы хотите этим сказать? — рявкнул он.

— То, что 10 июня было сегодня. И ваша жена умирает.

Краткая пауза казалась невыносимой.

— Лжец!

— К чему мне утруждать себя ложью, профессор Фентон? Скоро вы сами узнаете, что это правда.

— Время! Сколько сейчас времени?!

— Напоминаю вам снова, что это не имеет значения. Если я и остановил ваши часы, то только для того, чтобы напомнить вам, как месяц назад вы глумились надо мной потому, что я мошенничаю с часами и датами. Еще секунду! — задержал он бросившегося к двери Фентона. — Я хочу объяснить вам, что ваша жена была отравлена и сейчас умирает отчасти в результате вашего пренебрежения.

— Моего пре?..

— Совершенно верно. Этим вечером вы вернулись из Уайтхолла… ну, скажем, в неважном настроении. Кто-то, кого вы абсолютно не подозревали, дал миледи Фентон смертельную дозу мышьяка. Когда у миледи начались боли, она послала вам сообщение с мисс Джудит Пэмфлин. Вы ведь всегда верили в преданность этой особы?

— Да!

— В некотором смысле вы были правы. Но вы никогда не думали, что Джудит Пэмфлин предпочитает видеть свою любимую леди мертвой, чем в ваших руках?

Фентон остался неподвижен.

— Поэтому мисс Пэмфлин сообщила лишь то, что миледи хочет поговорить с вами. Больше ни одного слова из нее не вытянули бы и в Ньюгейте. Вам следовало заподозрить неладное, когда вы узнали, что Джудит Пэмфлин побывала в комнате вашей жены. А вы поспешили из дома искать утешения у другой женщины.

Мег, вновь опустившись на колени на оттоманке, взмолилась изменившимся голосом:

— Сжальтесь над покорнейшей из ваших слуг и перестаньте его мучить!

Послышался звук, как будто чья-то большая чешуйчатая лапа потерлась о дубовый подлокотник кресла.

— Дитя мое, — промурлыкал гость, — вы, бесспорно, обладаете определенной привлекательностью, особенно когда поступаете столь небрежно с вашим халатом. Но обвинить меня в том, что я кого-то мучаю? Вы приводите меня в ужас!

И неясная фигура в кресле обернулась к Фентону.

— Идите, но вы опоздаете. Думаю… нет, уверен, что ваша супруга в этот момент пребывает в предсмертной агонии. Вы не застанете ее живой, даже если полетите на крыльях.

Дверь захлопнулась за Фентоном. Послышался топот сапог и звон шпор быстро удаляющийся вниз по лестнице. Когда хлопнула наружная дверь, наступила тишина.

Снова раздался звук, словно издаваемый чешуйчатой лапой. Мег вздрогнула от отвращения. Угли догорали в камине.

— А теперь, моя дорогая… — проворковал дьявол.