Дьявол в Белом городе. История серийного маньяка Холмса

Зловоние уже распространилось по всему дому. Миссис Армбраст была потрясена.

Привезли гробы.

Люди похоронной команды гробовщика оставили их в кухне.

* * *

Дети были погребены нагими. Эллис лежала на боку, голова покоилась в западном конце могилы. Нелли лежала лицом вниз, покрывая телом Эллис. Ее густые черные волосы, тщательно заплетенные в косы, лежали вдоль спины, такие аккуратные, словно она их только что расчесала и заплела. Мужчины расстелили на полу погреба простыню.

Начали они с Нелли.

«Мы поднимали ее как можно более осторожно, – вспоминал Гейер, – но в связи с тем, что тело уже разложилось, вес ее свесившихся вниз и заплетенных в косы волос потащил за собой скальп с ее головы».

Они обнаружили еще кое-что: у Нелли были ампутированы стопы. Во время обследования жилища, которое после обнаружения трупов провела местная полиция, никаких следов Нелли в доме обнаружено не было. Поначалу это казалось какой-то непонятной тайной, но потом Гейер вспомнил, что Нелли была косолапой. Холмс лишил ее ног, рассчитывая таким образом избавиться от улики, которая могла помочь в идентификации трупа.

* * *

Миссис Питзел прочла в утренней газете о том, что нашлись ее девочки. Она поехала к друзьям в Чикаго, и поэтому Гейер не смог отправить ей телеграмму. Она спешно выехала поездом в Торонто. Гейер, встретив ее на вокзале, отвел в отель «Розин-хаус», в котором жил сам. Она выглядела истомленной, печальной и, казалось, вот-вот лишится чувств. Гейер подбодрил ее, поднеся к носу пузырек с нюхательной солью [222].

На следующий день после полудня Гейер и Кадди зашли за ней, чтобы отвести в морг. Они взяли с собой коньяк и нюхательную соль. Позже Гейер писал: «Я предупредил ее, что, кроме волос и зубов Эллис, она не сможет увидеть абсолютно ничего, а у Нелли она сможет увидеть только волосы. Мои слова, казалось, вызвали у нее состояние, близкое к параличу; мы опасались, что с ней может случиться обморок».

Бригада коронера предприняла все возможное, чтобы сделать процедуру осмотра менее болезненной. Они удалили кожу и плоть с черепа Эллис и тщательно вычистили ее зубы, после чего прикрыли ее тело парусиновой простыней, а на лицо положили лист бумаги с вырезами, через которые просматривались зубы – именно так филадельфийский коронер готовил процедуру идентификации трупа ее отца.

Они вымыли волосы Нелли и аккуратно разложили их на простыне, покрывавшей тело Эллис.

Кадди и Гейер встали по обе стороны миссис Питзел и ввели ее в покойницкую. Зубы Эллис она опознала сразу. Повернувшись к Гейеру, она спросила: «Где Нелли?» и буквально в ту же секунду заметила длинные черные, заплетенные в косы волосы дочери.

* * *

Коронер, будучи не в состоянии обнаружить на трупах какие-либо следы насилия, предположил, что Холмс закрыл девочек в этом большом ящике, а затем подал туда газ из клапана газового трубопровода лампового освещения. И действительно, полиция, найдя ящик, обнаружила на одной его поверхности просверленное отверстие, закрытое самодельной затычкой.

«Ничему я так не удивлялся, – писал Гейер, – как той очевидной легкости, с которой Холмс убил этих двух маленьких девочек, причем в самом центре города Торонто, не вызвав при этом ни у одного человека ни малейшего подозрения». Он был уверен, что, если бы Грэхем не решил поручить ему проведение разыскных работ, «эти убийства так никогда и не были бы раскрыты, и миссис Питзел сошла бы в могилу, так и не узнав, живы ее дети или мертвы».

Хотя Гейер и считал, что нахождение девочек было «одним из самых значительных эпизодов моей жизни», его удовлетворенность была неполной, поскольку о судьбе Говарда не было ничего известно. Миссис Питзел отказывалась верить, что Говард мертв: она «буквально вцепилась в надежду на то, что он в конце концов будет найден живым».

Даже Гейер в глубине души не расставался с надеждой на то, что в этом случае Холмс не врал и что поступил с ребенком именно так, как говорил клерку в Индианаполисе.

«Так был ли он [Говард] помещен в какое-либо детское учреждение, о чем Холмс намекал в разговоре, или был спрятан в каком-то неизвестном и недостижимом месте? Был он жив или мертв? Я был озадачен и буквально пребывал в замешательстве, а поэтому действовал на ощупь, как будто находился в полной темноте».

Живой труп

В Филадельфии утром 16 июля 1895 года – в тот день, когда о находках детектива Гейера в Торонто напечатали все национальные газеты, – из канцелярии окружного прокурора по телефону было передано срочное приказание начальнику тюрьмы «Мойаменсинг» ни под каким видом не давать заключенному Холмсу утренние газеты. Приказ подписал заместитель окружного прокурора Томас В. Барлоу. Он рассчитывал удивить Холмса этой новостью, надеясь, что она подействует на того настолько сильно, что он, осознав ситуацию, расскажет обо всех своих делах.

Приказ Барлоу пришел в тюрьму слишком поздно. Охранник, посланный перехватить утренние газеты, нашел Холмса сидящим за столом и читающим газету – при этом он был настолько спокоен, будто читал прогноз погоды.