Дьявол в быту, легендах и литературе Средних веков

Одержимость могла быть острого характера и протекать в более или менее короткий срок. Могла тянуться хронически и заполнить собою всю жизнь человека, как, например, маялась св. Евстахия Падуанская[166]. Дьявол всегда выходил неохотно, старался задержаться в теле как можно дольше и даже, будучи вытеснен, старался на прощание повредить и испугать. Часто он испускал при этом ужасные вопли, вышибал двери, пробивал потолок, разрушал каминную трубу либо, оставив человеческую жертву свою полумертвою на земле, внедрялся в быка, барана или другого домашнего животного. Бывало и так, что бесноватость не кончалась переходом дьявола в животное, а, наоборот, дьявол из животного перекочевывал в человека. Такой случай был в практике протопопа Аввакума с родным его братом. «Егда еще я был попом, духовник царев Стефан Ванифаньтьевич благословил меня образом Филиппа митрополита да книгою Ефрема Сирина себя пользовать, пропитая, и людей. А я, окаянный, презрев благословение отеческое и приказ, ту книгу брату двоюродному, по докуке его, на лошадь променял. У меня же в дому был брат мой родной, именем Евфимей… Сей Евфимей лошадь сию поил и кормил, и гораздо об ней прилежал, презирая и правило многажды. И виде Бог неправду с братом в нас, яко неправо ходим по истине, — я книгу променял, отцову заповедь преступил, а брат, правило презирая, о скотине прилежал, — изволил нас Владыко сице наказать: лошадь ту по ночам и в день стали бесы мучить, — всегда заезжена, мокра, и еле стала жива. Я недоумеюся, коея ради вины бес озлобляет нас так. И в день недельный после ужины в келейном правиле, на полунощнице, брат мой Евфимей говорил кафизму непорочную и завопил высоким голосом: призри на мя и помилуй мя! — и, испустя книгу из рук, ударился о землю, от бесов бысть поражен — начал неудобно кричать и вопить, понеже беси жестоко мучища его. В дому же моем иные родные два брата — Козма и Герасим… болши ево, а не смели ево держать; и всех домашних, человек с тритцеть, держа его, плачут пред Христом и, моляся, кричат: «Господи, помилуй!». Бесы, напавшие на Евфимия, оказались чрезвычайно упорными. Три недели Аввакум «бился с бесами, что с собаками», и не отступили они от Евфимия, пока протопоп не выкупил святую книгу.

Выходил бес то в своем собственном виде, то летучею мышью, ужом, черною птицею, то густым столбом зловонного дыма. Многие одержимые выздоравливали немедленно, как скоро удавалось вызвать у них рвоту, освободить кишки от ветров или слабительным прекратить запор. Настолько многие, что можно с уверенностью сказать: аптека и медицина сделали для искоренения бесноватости из мира не в одну тысячу раз больше, чем все экзорцисты вместе взятые. Впрочем, Джованни Перроне[167] в своих «Praelectiones theologicae» («Богословские лекции») весьма усердствует определить признаки, по которым можно точнейше различить настоящую бесноватость от некоторых болезней, имеющих с нею общие черты. Эти комические усилия, до сих пор встречающие успех в известной среде, показательны в том отношении, как многим людям нравится искать в своей одержимости мистическую интересность, как до сих пор много охотников на земле скорее вообразить себя игрушкою сверхъестественной силы, чем жертвою недомогания того самого своего тела, которым сотни тысяч миллионов живут, но которое едва ли десятки тысяч хорошо знают.

Глава шестая Наваждение дьявольское

Человек имел дьявола всегда рядом с собою, вечно настороже, всегда готового воспользоваться всяким случаем, чтобы вредить, мучить, надоедать. Каждое, самое простое явление житейское могло дать ему повод сделать зло.

Св. Григорий Турский[168] рассказывает о священнике Пан-никии, который однажды, обедая с друзьями, узнал дьявола в мухе, жужжавшей над его стаканом и хотевшей, по-видимому, нагадить в его вино. Опытный в этих делах, Панникий сразу смекнул, в чем штука, и знамением креста положил конец шутке. Но при этом (чудо!) опрокинул стакан, вино пролилось на пол, так что, по интриге дьявольской, бедняга-священник все-таки остался без выпивки…