Дьявол в быту, легенде и в литературе Средних веков

Блаженный Августин в знаменитом трактате своем «О граде Божием» предостерегает против этого вопроса, говоря, что ни один человек не в состоянии узнать местоположение ада, если сам Бог не открыл ему этой тайны. Но Средние века, пытливые насчет мистической географии, не послушались блаженного Августина, и вот — целым градом пестрых мнений — ад помещается то в воздушных сферах, то на солнце, в Иосафатовой долине, под полюсами, у антиподов, внутри вулканов, в центре Земли, на крайнем Востоке, на далеких островах, затерянных среди неведомых океанов, — иные же отделываются от адской топографии неопределенным, но решительным указанием: «вне мира». Григорий Великий повествует о некотором отшельнике с острова Липари, зревшем однажды, как папы Иоанн и Симон ввергли в кратер тамошнего вулкана душу Теодориха Великого. Альберих от Трех Источников,^{311} французский монах, летописец XIII века, хронику которого впоследствии огласил Лейбниц в своих «Accessiones Historicae», полагал, что души сожигаются в Этне. Истории в том же роде рассказывают Аймоин Флерийский^{312} (X век) и Цезарий из Гейстербаха (XII–XIII вв.), автор «Диалога о чудесах». Св. Брандан (484–578), с именем которого связана легенда об одном из древнейших и, конечно, таинственнейших дальних плаваний в Атлантическом океане, видел где-то остров, изрыгающий пламя, в котором демоны, во образе кузнецов, ковали молотками распростертые на наковальнях раскаленные души. «Гион Бордосский»,^{313} французская поэма XIII века, помещает ад на острове, называемом Моусант, а другая поэма, «Otinel»,^{314} растягивает его «под Татарией». На дальнем баснословном Востоке находит пекло герой рыцарской повести Угоне Альвернийский.

Однако же наиболее распространенным, господствующим и самым естественным оставалось мнение, согласное с представлением древних, по которому ад находится внутри земли, как вечная угроза бездны, готовой разверзнуться под ногами грешных. Земная кора — не более как тонкий потолок ада, дрожащий и трепещущий под напором карающего пламени и воя вечных мук. Земля, красиво одетая солнцем в цветущие поля, густые леса, светлые воды, в действительности — червивый плод: кожа — румяная, а сердцевина — гнилая. Это яблоко с берегов Мертвого моря: с вида прекрасно, на обоняние душисто, а возьмите его в рот — оно рассыплется пеплом. Червь, источивший и испортивший великое яблоко земли, есть Сатана. Данте так буквально и называет его: «Преступный червь, который точит землю», и поразительною силою фантазии рисует картину, как через падение Сатаны с неба на землю создалась адская пропасть.

Ад должен был иметь свои жерла — входы и выходы для вечно снующих взад и вперед по делам своим дьяволов. Уже в Евангелии есть указание на «врата адовы», которые не одолеют церкви. Нисходящий во ад Христос, в Никодимовом евангелии, придя к вратам ада, повелевает князьям мрака, чтобы они открыли пред Ним врата эти, и когда те медлят, то Христос взламывает врата и, опрокинув, входит. Гервасий Тильбюрийский (ум. 1235) знал о вратах ада, разбитых Христом, что они были бронзовые, и обломки их можно видеть на дне одного озера близ Поццуоли. Данте вошел в ад уже вратами без дверей, и над ними была надпись литерами темного цвета. Количество адских отдушин на поверхность земли предполагалось, впрочем, весьма значительным и помимо этих главных ворот. Такими считались все вулканы — трубы, предназначенные выпускать пары и дым вечной адской кухни, многие пещеры и пропасти, водоворот Мальстрема, а в Ирландии — знаменитый колодезь Св. Патрика. Кроме подобных входов, обычных и постоянных, демоны могли заставить землю раскрыться в любом месте, чтобы пропустить их из ада или в ад либо чтобы поглотить какого-либо выдающегося злодея. Ад воображается громадным лютым чудовищем, на теле которого непрестанно умножаются пасти, чтобы жадно ловить и пожирать все новую и новую добычу в насыщение бездонного брюха. В средневековой живописи и мистериях ад так и олицетворяется — в виде драконовой пасти, пожирающей души, дышащей столбами пламени и дыма. Изображение это можно видеть на папертях старинных русских церквей XVII–XVIII веков. Воображать ад исполинским животным, положенным, так сказать, в фундамент земли, исконно свойственно русской религиозно-эпической мысли. Хорошо известно поверье, что земля стоит на трех китах. Прежде их было четыре, но один помер и настолько нарушил тем земное равновесие, что тогда произошел Всемирный потоп. Когда же помрут остальные три, то наступит кончина мира. В «Беседе трех святителей»^{315} говорится, что «земля основана на огнеродном ките или змие, который живет в огненном море; из уст его выходят громы пламенного огня; из ноздрей — ветер буйный, воздымающий огонь геенский. В последние времена он задвижется, восколеблется, и потечет река огненная, и настанет свету переставление» (Генерозов).^{316}