Дьявол в музыке (ЛП)

- Я не знаю! – сдавленно произнесла она. – Вы же думаете, что он… О, Боже!

«Чего он боится? – подумал Донати. – Что Орфео тоже убит… или что он убийца?»

Он не нашёл в себе сил спросить.

- Что там делать? – почти провыл Маттео. Он так и не подошёл – быть может, из-за присущего крестьянам суеверного страха перед мертвецами.

Его дочь оказалась крепче.

- Нужно отправить последние ритуалы. Папа, пошли за доном Кристофоро в деревню! – дон Кристофоро был местным приходским священником. – И – я знаю! – позови друга его сиятельства, графа Раверси. Он знает, что делать.

- Это хорошая мысль! – в голосе Маттео слышалось пылкое облегчение от того, что бремя можно переложить на чужие плечи. – Я отправлюсь немедленно! Но… Я не знаю, стоит ли оставлять тебя здесь…

- Я думаю, всё будет хорошо, - судя по голосу, она пыталась убедить себя. - Вы же не думаете, что тот, кто это сделал, вернётся, маэстро?

- Я не знаю, - признал Донати, - тебе лучше пойти с отцом. Я останусь здесь с… маркезом.

- Я не брошу вас одного, - объявила она. – Мы останемся вдвоём.

Когда она говорила таким тоном, не было толку спорить. Маттео поспешил прочь.

Лючия помогла Донати подняться и усадила на каменную скамейку. Он неуверенно спросил:

- Мы не должны что-то сделать? Сложить ему руки, застегнуть фрак…

- Я думаю, нет. Наверное, нужно оставить его так, как мы нашли его. Люли могут захотеть узнать, как он лежал и что было с его одеждой.

- Одна из фалд не на своём месте, - сказала Донати, хотя упоминать о такой мелочи казалось глупым.

- Обе, - Лючию озарило. – Кто-то рылся у него в карманах!

- Ограбление! – воскликнул Донати. – Так вот что это было! – он почувствовал, что на сердце стало легче. Орфео мог бы убить, чтобы исправить несправедливость или отомстить, но он не стал бы обирать жертву.

Он услышал, как Лючия спешно подошла к телу. Раздался шорох и звон.

- Его часы на месте, - вздохнула она, - и записная книжка. А в кармане штанов полно монет.

- Значит, это не ограбление. Если только убийце не помешали. Ты не думаешь, что Орфео мог застигнуть преступника здесь?

- И что бы он сделал? – возмущённо спросила она. – Сбежал бы?

- Его могли убить и выбросить тело в озеро.

- Нет! Это невозможно. Тогда грабитель бросил бы туда и маркеза.

Донати подумал, что в этом нельзя быть уверенным, но не видел смысла говорить об этом.

- Граф Раверси поможет нам. Было очень умно послать за ним, - Донати знал Раверси и считал его честным и совестливым, несмотря на хорошо известную манию графа везде искать карбонариев.

Повисла короткая пауза.

- Нам нужно помолиться за него, - предложила Лючия.

Она начала набожно зачитывать заупокойную молитву – de profundis: «Из глубины взываю к тебе, Господи…»^[13] Донати присоединился к ней, находя утешение к торжественном и знакомом песнопении, что убаюкало его мысли, оставив только почтение к Богу и жалость у покойному.

К удивлению Донати, граф Раверси приехал в беседку без священника, без жандармов и даже без слуг, если не считать Маттео. Раверси объяснил, что послал лакея в Соладжио за доном Кристофоро и за доктором Луиджи Куриони, а также известил Бенедетто Ругу, подесту, что исполнял обязанности мэра и главного мирового судьи, и Фридриха фон Краусса, командовавшего австрийским гарнизоном. Донати не сомневался, что хотя формально руководить следствием будет Руга, на деле этим займётся фон Краусс. В Ломбардии итальянцы могли предполагать, но располагали австрийские военные.

Раверси подошёл к телу.

- Итак, это правда, - произнёс он пустым, меланхоличным голосом, который, по мнению Донати, всегда звучал, как будто из глубокого туннеля. – Маттео сказал, но я бесплодно надеялся, что это какая-то ужасная ошибка. Мой бедный друг, - он тихо помолился несколько мгновений. – Умереть так далеко от жены и семьи… от рук убийцы!

Донати не знал, что сказать. Заговорила Лючия:

- Ваше сиятельство, мы думаем, что кто-то обшарил его карманы, но ничего не пропало.

- Ты дочь Маттео, Лючия? – спросил граф.

- Да, ваше сиятельство. Я Лючия Ланди.

- Ты двигала тело или изменяла его положение?

- Нет, ваше сиятельство.

- Вы все видели, что я также этого не делал. Но я мне нужно удостовериться в том, что вы говорили. Да, записная книжка и часы на месте. А во внутреннем кармане… пистолет! Почему он взял пистолет на прогулку по саду? О, Мадонна! Он должен был знать, что станет целью бунтовщиков! И всё же он был отважен до самой смерти – презирал карбонариев и не принимал их всерьёз.

Донати был потрясён.

- Синьор граф, так вы полагаете, что это политическое убийство?

- Как вы можете сомневаться в этом, маэстро? Когда такого человека, как Лодовико – верного друга австрийского правительства и церкви – убивают безо всякой причины, это политическое убийство. Подумайте, в какие времена мы живём – восстание в Неаполе, восстание в Пьемонте, а в Ломбардии обширный заговор!