Дьявол в раю. Романы

– Я допускаю, что опий доставляют в Москву сами русские и именно из Турции, – начал он. – Но в Россию ежедневно прибывают мелкие торговцы… Как их? – Шеф щелкнул пальцами.

– Челноки, – подсказал Еланчук.

– Вот именно. Так уж скорее они привозят товар, чем постояльцы фешенебельных отелей. Проверить тысячную армию таких людей невозможно и…

– …и бессмысленно, – вставил подчиненный. – Челнок есть челнок, человек бедный, с трудом сводящий концы с концами. Никто ему дорогой груз не доверит. И украсть способен, да и от несчастного случая никто не застрахован.

– А что, если на всякий случай внедрить агента в среду этих самых челноков?

– Безнадежно.

– Почему?

– Можно с золотоискателями или охотниками-промысловиками послать постороннего человека? Он у первого костра и сгорит. Совместная жизнь – целая наука: не тот сорт сигарет курит, чай не так заваривает…

– Хм! – усмехнулся шеф. – А в элитном отеле отношения, по-вашему, иные?

– Абсолютно. Там каждый сам по себе, у каждого – свой гонор, свои причуды.

Что при плановом социализме, что при нынешнем рыночном бардаке начальство любило победы и терпеть не могло поражений. Тут явно можно было рассчитывать на крупный успех. Ведь если удастся обнаружить маршрут следования опия, речь пойдет о десятках миллионов долларов. Разрешение на командировку Еланчука Ю.П. было получено. Так он оказался в Анталии, в клубном отеле. Вместе с ним прилетели еще двое сотрудников Интерпола, в чью обязанность вменялось в случае надобности прикрыть его.

В общем, Еланчук упивался самыми радужными надеждами до тех пор, пока… очень скоро не понял, что им не суждено сбыться. И катастрофа явилась тем неожиданней, чем элементарней казалась предстоящая задача из Парижа – установить курьеров, проследить маршрут прохождения и пункт назначения наркоты. Короче, «гладко было на бумаге…».

На месте все обернулось иначе. От прежнего куража не осталось и следа. Как он мог надеяться, что запросто вычислит тех, кто ему нужен! Что, у них отметина на лбу?

Еланчук медленно вошел в бассейн, оттолкнулся от стенки, поплыл. «Завтра же возвращаюсь». Тупая меланхолия овладела им: как он будет глядеть в глаза шефу? Как тот посмотрит на него, представлял себе вполне явственно – с иронией, насмешливо скривив тонкие губы: говорил же! Начальству понравится, что подчиненный признал свою ошибку и не бездельничал две недели, загорая кверху брюхом, вернулся через пять дней с повинной. Гладить по головке, конечно, никто не станет, но и не оторвут ее. Промашки все совершают. Оно и естественно.

Предаваясь грустным размышлениям, Еланчук не слышал, что кто-то нырнул вслед за ним в бассейн, но не удивился, увидев прямо перед собою Гурова. Сколько бы человек ни прослужил в милиции, а совесть в нем остается.

– Привет! – Гуров ударил ладонями по воде. – Вижу, положение у тебя хуже губернаторского.

– Привет, Лев Иванович! – ответил Еланчук, не радуясь, как обычно. На улыбку сил не было. На обиду, правда, осталось. – У тебя хватает недостатков, но злорадство, кажется, не в их числе.

– Мыслей никаких?

– Ну, так не бывает. А ты никак собрался помочь? – Еланчук пытался спросить ехидно, получилось жалостливо.

– Ты же видишь, я не один. – Гурову было стыдно и в то же время противно от сознания, что он лжет самому себе, пытаясь упрекнуть Еланчука в том, что он втягивает их в опасную историю. Особенно Марию. Кто же должен ее защитить, как не он? – Мария ничего вашей конторе не должна.

– Понимаю, – тряхнул головой Еланчук. – Извини, Лев Иванович. Здесь рай, отдыхайте спокойно.

– Ничего ты не понимаешь! Иди в бар, я скоро буду.

– Что, сударь, попался и теперь не можешь устраниться? – насмешливо спросила Мария, небрежно листая журнал мод. Как она догадалась? Не по лицу. Лица как раз не видела. По осторожным шагам, что ли, когда на цыпочках подошел к ней сзади?

– Давай решать, – глухо выдавил Гуров.

– Ты уже решил.

– Мы одна команда. Без твоего согласия я и пальцем не пошевельну.

– Серьезно? – Она повернулась вполоборота, колюче блеснула острым взором, расхохоталась. – Не умеешь ты врать, драгоценный мой! И не учись.

– Машенька, пойми, не могу я не помочь старому приятелю. Не могу!

– Попробовал бы, сударь, смочь! Я бы первая возненавидела тебя!

Только что смущенно переминавшийся с ноги на ногу Гуров подхватил Марию на руки.

– Солнышко мое! Радость моя!

– Ну, вот что, – решительно заявило «солнышко», когда «сударь» успокоился, – мотай на ус, что я тебе скажу: я – твоя сестра!

– Это как? – растерянно вытаращился Гуров.

– Ну ты и вправду дуралей, – певуче протянула Мария, – неужели не знаешь, если в первом акте на стене висит ружье, в последнем оно должно выстрелить?

– Ну? – по-прежнему недоумевая, глупо промычал Гуров.

– Помнишь, во время «ссоры» я назвала тебя «любезный братец»? Вот пусть все и думают, что мы – брат и сестра. Выгода обоюдная: ты освобождаешь меня, я – тебя. Ну?

– Ты уже все продумала, – подозрительно пробурчал Гуров.

– А как же!

– Хорошо, – внешне хмуро, а про себя радостно согласился Гуров. – Но я обещаю не лезть…