Дьявол в твоих глазах

— Явился. Еще немного, и ты бы опоздал, — мои губы растягиваются в чарующей улыбке.

Он присаживается на край кровати, и в мою голову приходит странная мысль: сейчас он выглядит так, как надо. Идеально. Без морщин вокруг глаз, без бороды, волосы коротко подстрижены. Это игра света или моего воображения?

— Кажется, я выпила лишнего или ты что-то добавил в вино? — я тянусь к его лицу рукой и провожу по нему костяшками пальцев. Кирилл продолжает молча наблюдать за мной, пристально разглядывая мое тело. — Нравится? — я усаживаюсь ему на колени и целую в губы. Его язык бесцеремонно вторгается в мой рот, руки сжимают ягодицы. Я трусь об него грудью, отчего твердеют соски под тонким кружевом лифчика. В воздухе витает приятный аромат его кожи, который обычно перекрывался запахом одеколона или гели для душа. Я улавливаю еще какой-то знакомый запах. Сигареты?

Я отстраняюсь и сползаю с его колен. Мой озадаченный взгляд не остается незамеченным.

— Что случилось, малышка? — он наклоняется ко мне так, что мне приходится лечь на спину, и нависает надо мной сверху. Его голос приятный, мелодичный, но чужой.

Я тянусь к тумбе, чтобы включить лампу, и вновь смотрю ему в лицо. Внимание привлекают глаза. Они другого цвета. Темно серого что ли?

Я резко толкаю его в грудь, встаю с кровати и накидываю на себя халат. Кажется, у меня галлюцинации. У меня кружится голова и я, спотыкаясь, дохожу до противоположной стены.

— Ты и правда много выпила, — он наблюдает за мной с хитрой улыбкой на лице, затем встает и подходит ко мне. — Не знал, что у отца дома спрятана такая прелесть. Как тебя зовут? — он тянется к моему лицу и проводит пальцами по щеке так, будто проверяет, из какого материала я сделана.

Я плохо соображаю, но все же улавливаю главную мысль: у Кирилла есть сын. Какого черта ублюдок не сказал мне этого?! Но, хотя бы, я не сошла с ума.

— Пошел ты! — я одергиваю его руку, на что он только смеется.

— Интересное имя. Так что ты тут делаешь?

— Живу, — слишком быстро отвечаю я. Незнакомец удивленно вскидывает брови. — А вот ты что здесь делаешь?

— Пришел скрасить твой одинокий вечер, — он осторожно тянет ткань халата, и тот сползает на пол, затем наклоняется к ключицам и проводит по ним языком. По телу пробегает новый разряд электричества, между ног уже все пульсирует. Но я была так возбуждена еще до его прихода, так?

— С ума сошел? Кирилл может вернуться в любой момент, — пытаюсь я протестовать.

— Он не придет сегодня, иначе меня бы здесь не было, — его рука ложится у меня между ног и я тут же цепляюсь за нее ногтями. Он хватает мои руки за лодыжки и заводит их мне за спину. — Думаешь, можешь подразнить меня и все? Будь добра, доделай свою работу.

— Я не какая-нибудь шлюха, — смотрю на него с вызовом.

— А кто ты? — шепчет он, едва касаясь губами моих губ. — Тебе не скучно со стариком? — он покрывает поцелуями мою шею, пробуждая очередную порцию мурашек. — Сколько раз в неделю он тебя трахает? — его рука вновь ложится у меня между ног, пальцы отодвигают ткань трусов и проникают внутрь меня. — Два? Три?

Я больше не сопротивляюсь, что является признаком неправильного, отвратительного, дурного поведения. Но я пьяная в хлам, и меня это вовсе не волнует. Я закрываю глаза и кусаю губы, наслаждаясь ритмичными движениями умелых пальцев.

Другой рукой он убирает несколько прядей волос с моего лица и два пальца останавливаются на моих губах. Я приоткрываю рот и касаюсь их кончиком языка, наблюдая за тем, как до предела расширяются его зрачки. Немного наклонив голову вперед, я беру пальцы в рот и начинаю их посасывать и мягко покусывать. Какое-то время мы неотрывно смотрим друг на друга. Никогда не видела людей с серыми глазами. Они такие… красивые. Кроме желания отыметь меня, я вижу в них озорство, дерзость и какой-то огонек. Но он не пугает меня, а, наоборот, сильнее завлекает к себе.

Я почти кончаю, но он убирает руки и тянет меня к кровати, а я послушно следую за ним и не замечаю, как оказываюсь под… сыном Кирилла.

— Как тебя зовут?

— Можешь называть меня, как хочешь, — он чувственно улыбается. — Ложись на живот.

Я встаю на четвереньки и выгибаю спину, широко расставляя ноги. Слышу, как расстегивается ширинка, рвется упаковка презерватива, и он входит в меня одним резким движением.

— Боже, да.

Он собирает мои волосы в кулак, тянет на себя, и я прогибаюсь еще сильнее. Я быстро кончаю, в то время как он продолжает все с тем же рвением проникать в меня.

— Подожди, — стону я, — не так быстро.

Он замедляется и некоторое время почти не двигается, давая мне возможность перевести дыхание. Передышка оказывается небольшой и он снова скользит во мне, постепенно ускоряясь, а я вновь включаюсь в процесс. Ягодицы болят от сильных и резких толчков, слишком быстрый темп. Он будто хочет вытрахать из меня всю дурь. От такого напора я вновь быстро настигаю самого пика. Он кончает вместе со мной, и мы вместе сваливаемся на кровать.

Мы лежим в тишине, которую нарушают только шум нашего неровного дыхания. Я закрываю глаза, меня уже клонит ко сну.

— Эй, я ведь только начал.