Дьявол весной

— У тебя был разрыв барабанной перепонки. Что, ради бога, ты имеешь в виду, говоря, что доктор был не нужен? — хотя ему удалось сдержаться и не перейти на крик, его тон был далёк от культурного.

Пандора тревожно поёжилась и начала медленно отодвигаться.

Он понимал: последнее, что ей от него сейчас было нужно, это проявление вспыльчивого характера. Подавляя разбушевавшиеся эмоции, Габриэль притянул Пандору обратно к себе, обхватив рукой.

— Нет, не отстраняйся. Расскажи, что случилось.

— Жар прошёл, — сказала она после долгих колебаний, — и… ты должен понимать, что у меня за семья. Если случалось что-то неприятное, они просто игнорировали проблемы и никогда больше их не обсуждали. Особенно, если дело касалось отца и его деяний, когда он приходил в ярость. Через некоторое время никто и не помнил, что произошло на самом деле. История нашей семьи стиралась и переписывалась тысячи раз.

Но игнорирование увечья моего уха не заставило его исчезнуть. Всякий раз, когда я что-то не слышала или спотыкалась, или падала, моя мать очень злилась. Она говорила, что причиной неуклюжести является моя спешность или небрежность. Мама не признавала проблем со слухом. Отказывалась даже это обсуждать, — Пандора остановилась, задумчиво покусывая нижнюю губу. — Я так говорю, будто она ужасный человек, но это не так. Были времена, когда она проявляла ласку и доброту. Нет людей абсолютно плохих или хороших, — она бросила в его сторону взгляд полный ужаса. — О боже, ты же не собираешься меня жалеть?

— Нет, — Габриэль сопереживал ей и был возмущён. Изо всех сил он старался не повышать голос. — Поэтому ты держишь это в секрете? Боишься жалости?

— Поэтому и… потому, что этот позор я бы предпочла не разглашать.

— Это позор не твой. А твоего отца.

— А такое ощущение, что мой. Если бы я не подслушивала, отец бы меня не наказал.

— Ты была ребёнком, — резко сказал он. — То, что он сделал, не было чёртовым наказанием, но жестокостью.

К его удивлению, губы Пандоры изогнулись в намёке на далёкую от раскаяния улыбку, и она стала выглядеть заметно довольной собой.

— Это не остановило меня от подслушивания. Я только научилась ловчее это делать.

Она была такой милой, такой неукротимой, что Габриэля поразило чувство, неведомое ему ранее, будто все крайние степени радости и отчаяния сложились в новую эмоцию, которая угрожала расколоть стены его сердца.

Пандора никогда не подчинится чужой воле, она никогда не сдастся… только если сломается. Он видел, что общество делало со смелыми и амбициозными женщинами. Она должна позволить ему её защитить. Пандора должна выйти за него замуж, только он не знал, как её убедить. Обычные правила не работали с женщиной, которая жила по своей собственной логике.

Потянувшись к ней, он прижал её к своему грохочущему сердцу. Когда Пандора мгновенно расслабилась, по нему пробежала дрожь волнения.

— Габриэль?

— Да?

— Как ты выиграл последнюю партию в вист?

— Я считал карты, — признался он.

— Это жульничество?

— Нет, но это всё равно было нечестно, — он убрал назад своенравную прядку, которая упала на её лоб. — Моё единственное оправдание в том, что последние несколько дней я хотел оказаться с тобой наедине. Я не мог пустить всё на самотёк.

— Потому что ты хотел поступить благородно, — серьёзно сказала Пандора.

Он искоса посмотрел на неё, и его брови взлетели вверх.

— Ты хочешь спасти меня и мою семью от скандала, — пояснила она. — Соблазнить меня — это очевидно самый быстрый путь.

Рот Габриэля изогнулся в сардонической улыбке.

— Мы оба знаем, что это не имеет ничего общего с честью, — увидев её озадаченный взгляд, он добавил: — Не притворяйся, что ты не знаешь, когда мужчина тебя желает. Даже ты не настолько наивна.

Она продолжала пристально на него смотреть, между её бровями возникла беспокойная морщинка, когда Пандора поняла, что есть что-то, что она должна была знать и ей следовало что-то понять. Боже. Она настолько наивна. С ней не флиртовали и не проявляли романтического интереса, которые бы научили её интерпретировать признаки сексуального интереса мужчины.

Габриэль, конечно же, без труда ей их продемонстрирует. Склонив голову, намереваясь её поцеловать, он провёл ртом по губам Пандоры взад и вперёд, пока они не задрожали и не раскрылись. Их языки встретились, скользя словно влажный нежный шёлк. Когда Габриэль углубил поцелуй, он стал ещё более прелестным, её роскошные, льнувшие к нему губы были эротичны в своей невинности.

Он осторожно опустил Пандору на бархатные, парчовые подушки, поддерживая её шею рукой. Его тело изнемогало под слоями одежды, Габриэль был настолько возбуждён, что ему пришлось опустить руку вниз и поправить свою плоть.

— Милая… твоя близость делает меня похотливым, как самца во время гона. Я думал, это очевидно.

Став малиновой, Пандора спрятала лицо у него на плече.

— Для меня в мужчинах нет ничего очевидного, — послышался её приглушённый голос.

Он слегка улыбнулся.