Дьявол знает, что ты мертв

Он усмехнулся и хлопнул меня по плечу.

– Если нужно позвонить, – сказал он, – иди к аппарату в моем офисе. Ты же наверняка не хочешь, чтобы весь мир слышал твой разговор?

Три человека расположились у стойки, один стоял за стойкой. Энди Бакли и еще какой-то парень, которого я знал в лицо, но не по имени, сражались в дартс. В зале же были заняты всего два или три стола. Так что весь мир не смог бы меня подслушать, даже если бы я позвонил с автомата, висевшего на стене. Но мне все равно импонировала идея разговора в интимной обстановке конторы хозяина заведения.

Это была просторная комната с дубовым письменным столом, креслом и набором зеленых металлических стеллажей для бумаг. Имелся и огромный старый сейф фирмы «Мослер». Не менее крепкий, чем тот, что стоял в кабинете юриста Дрю Каплана, но едва ли подпадавший под закон о конфиденциальности отношений адвоката и клиента. На стенах висели раскрашенные от руки гравюры в простых черных рамках, образовывавшие две отдельные группы. Размещенные над письменным столом изображали пейзажи Ирландии, выходцами откуда были предки матери Мика. А над старым кожаным диваном красовались виды юга Франции, где родился его отец.

Телефонный аппарат был не кнопочный, а снабженный старомодным диском, но меня это не волновало, потому что звонить я собирался не на пейджер Ти-Джея. Я набрал номер Джен и наконец-то попал на нее саму, а не на глупый автоответчик. Она поздоровалась, и по голосу чувствовалось, что я ее разбудил.

– Прости, – сказал я, – не знал, как рано ты ложишься спать.

– Ничего подобного. Я просто читала и задремала прямо в кресле с книжкой на коленях. Рада, что ты позвонил. У меня из головы не идет наш с тобой недавний разговор.

– И что же ты надумала?

– Мне показалось, что я, возможно, перешла границы того, на что позволяет рассчитывать даже старая дружба.

– Почему?

– Потому что поставила тебя в неловкое положение. Попросила о том, о чем не вправе была просить.

– Я бы тебе так и сказал.

– В самом деле? Не знаю, верить тебе или нет. Мог сказать, а мог промолчать. Быть может, на тебя давило чувство, что ты мне чем-то обязан. По крайней мере я хотела с тобой созвониться и дать тебе еще одну возможность.

– Какую?

– Сказать, чтобы я катилась со своей просьбой куда подальше.

– Не валяй дурочку, – отозвался я. – Если только ты сама не изменила решения.

– Решения приобрести…

– Да, приобрети ту вещь.

– Вещь? Ах, ну конечно. Назовем это так.

– Во всяком случае, по телефону.

– Договорились. Нет, у меня все по-прежнему. Мне нужна твоя вещь.

– Вот только добыть ее оказалось немного труднее, чем я думал, – сказал я. – Но работа в нужном направлении ведется.

– Вовсе не хотела торопить тебя. Наоборот, думала дать тебе возможность в последний момент выйти из игры, сохранив лицо и чувство собственного достоинства. В конце концов речь ведь именно об этом.

– О чем?

– Чтобы с достоинством уйти.

Я спросил, как она себя чувствует.

– Неплохо, – ответила она. – И какой чудесный сегодня выдался день, правда? Вот почему меня не было дома, когда ты звонил. Мне не сидится в четырех стенах. Обожаю октябрь. Впрочем, многие особенно любят этот месяц.

– Да, все, в ком есть хоть капля здравого смысла.

– А как твои дела, Мэттью?

– Очень хорошо. Неожиданно стал очень занятым человеком, но со мной так обычно и происходит. Долго сижу вообще без работы, а потом вдруг сразу дел невпроворот.

– Но тебе такая жизнь нравится.

– Вообще-то да, но порой не знаешь, за что хвататься. Все немного непредсказуемо. Но твоя маленькая задача будет решена. Как я и сказал, работа ведется.

– А теперь хотя бы предупреди, каких сюрпризов мне ждать в следующей пачке телефонных счетов, – сказал Мик. – Ты звонил случайно не в Китай?

– Всего лишь в Трайбеку.

– Есть такие, кто считает это тоже заграницей, но, к счастью, на телефонных тарифах это не сказывается. Есть время немного поговорить? Берк как раз сварил свежий кофе.

– Только не кофе. Я пью его без конца целый день.

– Тогда колы?

– Стакан минералки.

– Свидания с тобой обходятся дешево, ничего не скажешь, – сказал он. – Присаживайся, я принесу то, что нужно нам обоим.

Он вернулся с личной бутылкой ирландского виски «Джеймисон» двенадцатилетней выдержки, любимым стаканом и бутылочкой перье для меня. Я даже не подозревал, что у него есть такая вода. Едва ли клиенты его заведения заказывали ее или могли хотя бы правильно прочитать название.

– Мы сегодня долго не засидимся, – сразу сказал я. – У меня плохая спортивная форма для марафона.

– С тобой все в порядке, приятель? Ты, надеюсь, здоров?

– Здоров, но веду расследование, которое начало набирать обороты. Завтра придется встать пораньше.

– И это все? Потому что вид у тебя встревоженный.

Я ненадолго задумался.

– Верно, у меня есть причина для беспокойства, – сказал я.

– Выкладывай.

– Одна знакомая очень больна.

– Насколько тяжело?

– Рак поджелудочной железы. Это неизлечимо, и, похоже, жить ей осталось недолго.

– Я с ней знаком? – насторожился Мик.

Мне пришлось подумать.