Дьявол

В русском «Хождении богородицы по мукам» эта «амнистия» еще шире: «За милосердия отца моего, яко посла мя к вам, и за молитвы матери моея, яко плакася много за вас, и за михаила архистратига завету и за множество мученик моих, яко многа трудишася за вас, — и се даю вам (мучащимся) день и нощь от великого четверга до святого пятникостия (Пятидесятницы), имете вы покои и прославите отца и сына и святаго духа. И отвещаща вси: «Слава милосердию твоему».

Представление души усопшего в виде птицы свойственно всем народам арийского корня и некоторым семитическим. Равным образом обще и представление о солнечном празднике души усопших, как птичьем празднике. Этим объясняют мифологи стихийной школы (и весьма правдоподобно) повсеместный европейский обычай — при начале весны, особенно 25–го марта — в день благой вести о воплощении «праведного солнца» христа — и на праздник его светлого воскресения, выпускать птиц на волю из клеток: символический обряд, знаменующий освобождение стихийных гениев и душ из той неволи, в какой томились они — заключенные злыми демонами зимы. Первый прилетевший аист, первая ласточка или кукушка почти у всех индоевропейских народов приветствуются как вестники благодатной весны; с их прилетом связывают начало и ясной погоды. Стрелять в этих птиц и разорять их гнезда считается за величайший грех» (Афанасьев).

Но церковь не пошла навстречу этим человеколюбивым уступкам и твердо стояла на том, что адские мучения вечны и постоянны. Учение, провозглашенное в третьем веке Оригеном, несомненно, одним из величайших умов, порожденных древним христианством, утверждало, что в конце концов все твари спасутся, и что от бога изошло, то к богу же и возвратится. Но это учение, хотя в следующем IV веке его поддерживали такие авторитеты, как Григорий Назианзин и Григорий Нисский, было не только отвергнуто ортодоксальной догмой на Александрийском соборе 399 г., но и самую память Оригена подвело под анафему Константинопольского собора 553 г. Церковь настаивала на постоянстве угрозы, которую считала исправительно–полицейскими мерами против человеческой распущенности, и стремилась не умягчать ее, но обострять. Искусства наперерыв спешили на помощь религии: Джиотто в падуанской Арене, Орканья в церкви Св. Марии во Флоренции (Santa Maria Novella), неизвестный художник ни кладбище в Пизе и десятки других в иных городах воспроизводили пламя и ужасы адской бездны. В драматических мистериях появлялась на сцене бездонная пасть дракона, поглотителя душ. Данте описывал во всеуслышание народов всего мира царство мрака, на вратах которого высечена уничтожающая надпись:

Lasciate ogni speranza voi ch'entrate[13].

Монах на церковной кафедре, подъемля распятие, как свидетеля слов своих, исчислял перед устрашенными прихожанами, одну за другой муки проклятых, павших во власть Сатаны. А едва он умолкал, как в темноте, под мраморными сводами, взывало стенание органа и гремел страшный гимн, повествующий все те же ужасы, казни, и муки адской пропасти, где

Мрак густейший непроглядный, Ubi tenebrae condensae,
Вопль свирепый безотрадный, Voces dirae et immensae,
Искры сыплет пламень жадный Et scintillae sunt succensae
От бесчисленных костров. Flantes in iabrilibus
Место мрачно и бездонно, Locus ingens et umbrosus,
Жарко дымно и зловонно, Foetor ardens et fumosus,
Стоном воем оглашенно, Rumorque tumultuosus,
Вечно жадной бездны ров. Et abyssus sitiens.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Магия