Дьявольская альтернатива

В Западной Европе было семь часов вечера, а в Москве – девять, когда Ефрему Вишняеву наконец удалось добиться личной и совершенно необычной для субботнего вечера аудиенции у Максима Рудина, которой он добивался целый день.

Престарелый властитель Советской России согласился встретиться с теоретиком партии в зале заседаний Политбюро на третьем этаже в здании Оружейной палаты.

По прибытии – а бок о бок с ним был маршал Николай Керенский – Вишняев обнаружил, что и Рудин в свою очередь побеспокоился о поддержке в лице своих союзников Дмитрия Рыкова и Василия Петрова.

– Вижу, немногие наслаждаются этим прекрасным весенним уик-эндом за городом, – мрачно сострил он.

Рудин пожал плечами и отпарировал:

– Я всего лишь наслаждался обедом в обществе своих друзей, когда меня оторвали. Что же привело вас, товарищи Вишняев и Керенский, в столь поздний час в Кремль?

В комнате не было ни секретарей, ни охраны – лишь пять самых влиятельных людей страны, сошедшихся для схватки под сверкавшими высоко на потолке люстрами.

– Измена, – рявкнул Вишняев. – Измена, товарищ Генеральный секретарь.

Молчание было зловещим, полным скрытой угрозы.

– Что за измена такая? – спросил Рудин.

Вишняев наклонился над столом и прошипел в двух футах от лица Рудина:

– Измена, совершенная двумя погаными жидами из Львова. Измена двух людей, которые сидят сейчас в берлинской тюрьме. Двое, чьего освобождения требует теперь банда убийц, захвативших в Северном море танкер. Измена Мишкина и Лазарева.

– Это верно, – осторожно подбирая слова, начал Рудин, – убийство этой парочкой в прошлом декабре капитана «Аэрофлота» Руденко – настоящая государственная изме…

– А разве неверно, – угрожающе произнес Вишняев, – что двое этих убийц умертвили и Юрия Иваненко?

Максим Рудин многое бы отдал, чтобы бросить в этот момент искоса взгляд на стоявшего рядом Василия Петрова: что-то пошло не так, где-то была утечка.

Петров сжал губы; он также, поскольку через генерала Абрасова контролировал теперь КГБ, знал, что круг людей, которые знали правду, был очень и очень узок. Он был убежден, что раскрыл пасть несомненно полковник Кукушкин, который сначала не смог уберечь своего хозяина, а затем провалил ликвидацию его убийц. Теперь он пытался купить себе карьеру – а кто знает, может, и жизнь, – переметнувшись и раскрыв все Вишняеву.

– Разумеется, это можно подозревать, – осторожно ответил Рудин. – Но это – не доказанный факт.

– А по-моему, это – доказанный факт, – отрезал Вишняев. – Эти двое были стопроцентно идентифицированы, как убийцы нашего дорогого коллеги Юрия Иваненко.

Рудину вспомнилось в этот момент, насколько Вишняев ненавидел Иваненко и желал его смерти.

– Наш спор носит чисто академический характер, – заметил Рудин. – Даже за убийство капитана Руденко оба мерзавца обязательно будут ликвидированы в берлинской тюрьме.

– А может и не будут, – заявил с хорошо разыгранным гневом Вишняев. – Судя по всему, западные немцы их освободят и отправят в Израиль. Запад слаб, он не сможет долго выстоять против террористов на «Фрее». Если эта парочка доберется до Израиля живой, они раскроют свою пасть. Думаю, друзья мои, да, думаю, мы все знаем, что они там скажут.

– Чего вы просите? – спросил Рудин.

Вишняев поднялся с места, следуя его примеру поднялся и Керенский.

– Я требую, – заявил Вишняев, – внеочередного заседания Политбюро в полном составе завтра вечером в это же время – в девять часов. По вопросу чрезвычайной государственной важности. Это ведь мое право, товарищ Генеральный секретарь?

Рудин медленно кивнул гривой своих седых волос и посмотрел из-под густых бровей на Вишняева.

– Да, – проворчал он, – это ваше право.

– Тогда встретимся завтра в это же время, – рявкнул теоретик и выскочил из комнаты.

Рудин повернулся к Петрову.

– Полковник Кукушкин? – спросил он.

– Выходит, что так. В любом случае, Вишняев знает.

– Есть какая-нибудь возможность ликвидировать Мишкина с Лазаревым в Моабите?

Петров отрицательно покачал головой.

– Только не к завтрашнему дню. Нет ни единого шанса на успешную операцию под руководством нового человека за столь короткое время. Есть хоть какой-нибудь способ оказать на Запад давление, чтобы их вообще не выпускали?

– Нет, – коротко отрезал Рудин, – я задействовал на Мэтьюза все давление, какое только было в моем распоряжении. Нет больше ничего, чем бы я мог воздействовать на него. Сейчас все зависит от него и этого чертова немецкого канцлера в Бонне.

– Завтра, – грустно промолвил Рыков, – Вишняев и его людишки представят Кукушкина и потребуют, чтобы мы его выслушали. А если к тому времени Мишкин с Лазаревым окажутся в Израиле…

В 8 часов вечера по европейскому времени Эндрю Дрейк через капитана Ларсена передал с «Фреи» свой последний ультиматум. В 9.00 на следующее утро, то есть через тринадцать часов, с «Фреи» в Северное море будут сброшены еще 100 000 тонн нефти, если Мишкин с Лазаревым не будут посажены на самолет и отправлены в Тель-Авив. А в 20.00, если они не прибудут в Израиль и не будет подтверждено, что это действительно они, «Фрея» будет взорвана.