Дьявольская альтернатива

Во время заполнения анкет в Итон Холле он упомянул, что свободно владеет немецким и французским языками. Однажды его как бы случайно проэкзаменовали на знание обоих этих языков, и результаты подтвердили его слова. Вскоре после присвоения офицерского звания ему предложили подать заявление для поступления в Объединенную школу русского языка для государственных служащих, которая в то время располагалась в лагере, называемом «Маленькая Россия», в местечке Бодмин в графстве Корнуолл. Альтернативой этому были полковые будни в казармах где-нибудь в Шотландии, поэтому он согласился. Через шесть месяцев он закончил эту школу свободно владея русским языком, и почти мог сойти за русского.

В 1957 году, несмотря на довольно мощное давление со стороны полкового начальства, которое хотело, чтобы он продолжил службу, он вышел в отставку, так как ему пришло в голову, что его призвание – профессия иностранного корреспондента. Ему приходилось видеть некоторых из них на Кипре, и он подумал, что для него такая работа подойдет лучше, чем просиживание штанов в какой-нибудь конторе. В возрасте двадцати одного года он поступил в штат своего родного эдинбургского «Скотсмэна» в качестве репортера-стажера, а два года спустя переехал в Лондон, где его взяли на работу в Рейтер – международное агентство новостей, чья штаб-квартира расположена в доме номер 85 по Флит Стрит. Летом 1960 года знание языков вновь пришло ему на выручку: в возрасте двадцати четырех лет его откомандировали в отделение Рейтер в Западном Берлине в качестве помощника шефа этого бюро, ныне покойного Альфреда Клюэ. Это лето предшествовало тому, в которое была возведена берлинская стена; через три месяца пребывания в новой должности он встретил Валентину – единственную женщину, которую, как он теперь понимал, он любил по-настоящему.

Рядом с ним присел человек и негромко кашлянул. Монро мгновенно освободился от своих воспоминаний. Вдалбливать азы специальности курсантам и забыть основные правила конспирации всего две недели спустя. А ведь перед встречей никогда нельзя расслабляться.

Русский недоумевающе посмотрел на него, но на Монро был надет нужный крапчатый галстук. Медленно, не сводя глаз с Монро, русский засунул в уголок рта сигарету. Избитый прием, но все еще находится в ходу. Монро вытащил зажигалку и поднес пламя к кончику сигареты.

– Рональд потерял сознание в своем кабинете две недели назад, – тихо и спокойно произнес он. – Боюсь, что у него язва. Меня зовут Майкл. Меня попросили принять у него эстафету. О, вероятно, вы можете мне помочь: правда, что Останкинская телевизионная башня – самое высокое сооружение в Москве?

Переодетый в штатское русский офицер выдохнул дым и расслабился. Пароль был именно тот, о котором они договорились с Лессингом, которого он знал только под псевдонимом Рональд.

– Да, – ответил он. – Ее высота – пятьсот сорок метров.

В руках у него была сложенная газета, которую он теперь положил на скамейку рядом с ними. Лежавший у Монро на коленях плащ неожиданно соскользнул на землю. Он подобрал его, отряхнул и, вновь сложив, уместил на скамейку поверх газеты. Оба не обращали друг на друга ни малейшего внимания примерно десять минут, пока русский не докурил свою сигарету. Наконец он поднялся и нагнулся, чтобы погасить о землю окурок.

– Через две недели, – пробормотал Монро. – В мужском туалете под блоком Г в новом государственном цирке. Во время выступления клоуна Попова. Представление начинается в семь тридцать.

Русский отошел от скамейки и неспешно стал удаляться. Монро спокойно высидел еще десяток минут. Никто не проявил к нему ни малейшего интереса. Он поднял макинтош, газету и спрятанный внутри нее конверт и вернулся на метро в свой офис на Кутузовском проспекте. В конверте находился список с самыми последними номерами частей Красной Армии.

Глава 2

В то время как Адам Монро делал пересадку на «Площади Революции» около 11 часов утра 10 июня, колонна из двенадцати блестящих черных лимузинов «ЗИЛ» поворачивала для заезда в Боровицкие ворота Кремля примерно в сотне футов над его головой и в одной тысяче трехстах футах на юго-запад от него. Советское Политбюро вот-вот должно было начать заседание, способное изменить ход истории.

Кремль представляет из себя треугольник, чья вершина, – доминантой которой является Собакинская башня, – нацелена точно на север. Со всех сторон он защищен стенами высотой около пятидесяти футов, которые укреплены восемнадцатью башнями и в которых проделано четверо ворот.

Южные две трети этого треугольника отданы на откуп туристам, чьи безмятежные группки фланируют туда-сюда, любуясь соборами и дворцами давно уже почивших царей. В средней части имеется широкая асфальтированная площадка, которая охраняется часовыми и представляет из себя невидимую разделительную линию, через которую нельзя переступать туристам. Но кавалькада лимузинов ручной сборки прошелестела через эту площадку по направлению к трем зданиям в северной части Кремля.