Дьявольская альтернатива

Весь этот район расположен на небольшой возвышенности, покрытой деревьями; ниже по улице, на противоположной ее стороне, осуществлялось строительство еще одного больничного корпуса, чьи незаконченные верхние этажи возвышались над кронами деревьев. Наблюдатели, спрятавшиеся за замерзшими мешками с цементом, потирали руки, чтобы поддерживать циркуляцию крови в сосудах, и не спускали глаз с двух машин возле входа в больницу, тускло освещенных единственной лампочкой над входной аркой.

Когда он сошел по ступенькам, на человеке, – которому оставалось жить всего семь секунд, – было надето длинное пальто с меховым воротником, хотя до натопленного салона автомобиля ему надо было проделать всего несколько шагов по тротуару. Он провел два часа у своей матери, успокаивая ее, что все обойдется, а виновные будут найдены, как уже удалось найти брошенный ими автомобиль.

Перед ним шел помощник, который проворно отключил освещение в больничном подъезде. И дверной проем, и тротуар погрузились во тьму. Только тогда Иваненко прошел наружу, дверь ему предупредительно держал один из его шести телохранителей. Плотная группа из четырех остальных раздвинулась, чтобы пропустить его, – всего лишь еще одна тень среди других теней.

Он быстро подошел к «ЗИЛу», двигатель которого работал на холостом ходу, остановился на секунду, ожидая, пока ему откроют дверь в пассажирский салон, и умер, – пуля из охотничьей винтовки попала ему прямо в лоб, пробив теменную кость, она вошла через тыльную часть черепа и глубоко засела в плече у его помощника.

Хлопок ружейного выстрела, звук попадания пули и первый крик полковника Евгения Кукушкина, начальника его охраны, – все это не заняло и секунды. Тело убитого не успело даже упасть на тротуар, – полковник в штатском подхватил его и резким движением затащил на заднее сиденье «ЗИЛа». Еще не успели захлопнуть дверцу, а полковник уже кричал: «Езжай, езжай!» – обращаясь к потрясенному водителю.

Завизжав колесами, «ЗИЛ» рванул с обочины – полковник Кукушкин держал истекающую кровью голову своего начальника на коленях. Он лихорадочно соображал: для такого человека не годился обычный госпиталь. Когда «ЗИЛ» в конце Розы Люксембург повернул, полковник включил внутреннее освещение. Представшая его глазам картина – а ему немало пришлось повидать подобных сцен в своей жизни, – показала, что его шефу не помог бы теперь никакой госпиталь. Его следующая реакция была запрограммирована в его мозгу всей его предыдущей работой: никто не должен знать. Непостижимое произошло, но никто не должен узнать об этом, за исключением тех, кому это положено. Он добился продвижения по служебной лестнице, постоянно сохраняя присутствие духа. Посмотрев на второй лимузин – «чайку» охраны, которая как раз выворачивала за ним с улицы Розы Люксембург, – он приказал водителю выбрать тихую и темную улочку не ближе двух миль от этого места и остановиться там.

Оставив замерший на обочине «ЗИЛ», все занавески которого были плотно задернуты, он расставил вокруг охрану, снял пропитанное кровью пальто и быстро пошел пешком. В конце концов ему удаюсь позвонить из отделения милиции, где его удостоверение личности и высокое звание обеспечили мгновенный доступ в личный кабинет начальника, где стоял телефон. Его соединили через пятнадцать минут.

– Мне надо переговорить с товарищем Генеральным секретарем Рудиным, срочно, – заявил он телефонистке на кремлевском коммутаторе.

Женщина знала от своих коллег по линии, что в этом требовании не было ни розыгрыша, ни нахальства. Она сразу же соединилась с помощником в здании Оружейной палаты, который задержал звонок и переговорил с Максимом Рудиным по внутреннему телефону. Рудин дал разрешение пропустить звонок.

– Да, – хрюкнул он в трубку. – Рудин слушает.

Кукушкину никогда не доводилось до этого разговаривать с ним, но ему множество раз приходилось слышать и видеть его вблизи, поэтому он был уверен, что это действительно Рудин. Он тяжело сглотнул, сделал глубокий вдох и заговорил.

На другом конце телефонной линии Рудин внимательно слушал, затем задал два коротких вопроса и дал целый ряд указаний, после чего положил трубку на место. Он повернулся к Василию Петрову, который был в это время у него, – на всем протяжении телефонного разговора он сидел, подавшись вперед, чувствуя сильную обеспокоенность.

– Он мертв, – протянул Рудин, словно бы не веря. – И не от разрыва сердца. Застрелен. Юрий Иваненко. Кто-то только что убил председателя КГБ.

За окнами часы на Спасской башне пробили полночь, а погруженный в сон мир начал медленно сползать к войне.

Глава 8

КГБ формально подчинялся Совету Министров, на самом же деле он всегда выполнял поручения Политбюро.