Дьявольская колония

Пейнтер остановился перед ней, чувствуя исходящее от нее дуновение истории. Он всмотрелся в мазки, сделанные рукой художника больше двух столетий назад. Однако в работе над этим полотном принимали участие и другие руки, не менее влиятельные. Пейнтер представил себе, как Джефферсон наставляет Тернбулла, создающего свой шедевр.

Он обвел взглядом весь громадный холст, каждый дюйм которого дышал прошлым.

На огромной картине было изображено представление Декларации независимости Конгрессу. На одном полотне Тернбулл постарался увековечить это судьбоносное событие, представив портреты всех, кто подписал декларацию. И все-таки художнику не удалось изобразить всех. Однако, как это ни странно, он написал на полотне портреты пятерых человек, которые не подписывали окончательный вариант декларации.

Так зачем же он включил их? Вот уже два столетия историки не переставали спорить по этому поводу.

Готовясь к своему визиту сюда, Пейнтер прочитал, что сам Джон Тернбулл предлагал различные уклончивые ответы, ни один из которых нельзя было считать удовлетворительным. А Томас Джефферсон, мастер шифров и кодов, действительно наблюдал за работой над этим шедевром.

Так может быть, имелась какая-то другая причина?

По крайней мере, Мериуэзер Льюис считал именно так.

Глядя на выразительные мазки масляными красками, Пейнтер снова вспомнил расшифрованные слова, которые были начертаны кровью на бизоньей шкуре: «Джефферсон оставит имя врага в краске. Вы узнаете его без труда. Повернув быка, найдите пятерых лишних. Пусть их имена будут упорядочены в соответствии с буквами G, С, R, J и Т и цифрами 1, 2, 4, 4, 1».

Вскрыть этот шифр было совсем нетрудно.

Под словами «повернув быка» подразумевался Тернбулл[42], который в первые годы существования молодого союза выполнял много официальных заказов.

«Найдите пятерых лишних» указывало на тех пятерых, изображенных на полотне, кто не подписывал декларацию:

Томсон все-таки подписал первоначальный вариант, однако его не пригласили в числе тех пятидесяти шести, кто подписал знаменитую декларацию.

Следующая часть «пусть их имена будут упорядочены в соответствии с буквами G, С, R, J и Т» означала просто, что имена нужно расставить в соответствии с указанными пятью буквами.

После чего оставалось только выбрать в каждом имени соответствующую букву, указанную цифрами 1, 2, 4, 4, 1.

Фамилия врага Мериуэзера Льюиса, коварного таинственного семейства, боровшегося против начинаний отцов-основателей, была Ghent, Гент.

Сначала это показалось Пейнтеру бессмысленным, но затем он задумался, вспоминая свой разговор с Рафаэлем Сен-Жерменом. Француз заявил, что на самом деле Гильдия – это группа древних семейств, которые на протяжении столетий, а то и тысячелетий сосредоточивали в своих руках богатство, власть и знания, и в наше время от них остался лишь один род. Это утверждение совпадало со словами Льюиса о чистке Америки, о некоем семействе, укоренившемся настолько глубоко, что выкорчевать его оказалось невозможно, поскольку оно было «прочно связано с работорговлей и несметно богатое».

А что, если в обоих случаях речь идет об одном и том же семействе?

Гент.

Возможно, Пейнтер и не придал бы особого значения этой разгадке кода, если бы не одно тревожащее совпадение. Гент – город в Бельгии. Той самой стране, которая то и дело всплывала в последнее время: боевики, атаковавшие группу Грея в Исландии, были из Бельгии, и именно в Бельгии был зафиксирован небольшой всплеск активности нейтрино, подобный тому, что наблюдалось в Форт-Ноксе.

Поэтому Пейнтер продолжил раскопки. Гент – распространенная фамилия у выходцев из этого города. Людей называли Поль из Гента или Йоганн из Гента. Но затем они превратились просто в Поля Гента и Йоганна Гента.

И вот тут-то Пейнтер наткнулся на истину – по крайней мере, как ему показалось.

Однако он ничего не мог поделать.

Пейнтер отступил дальше от полотна, впитывая его целиком. Он всмотрелся в фигуры Джефферсона и Франклина, представил себе, как они стояли перед этой же самой картиной, столкнувшись с той же самой угрозой. И сейчас руки Пейнтера были связаны так же, как тогда были связаны руки отцов-основателей.

Изучая прошлое подозрительного семейства, Пейнтер установил, что оно действительно имело корни в Генте и даже использовало фамилию Гент до того, как распространило свою деятельность в Америку. Оно с самого начала присутствовало в колониях и разбогатело на работорговле настолько, что любые попытки устранить его силой привели бы к развалу молодого союза.

Это был тот самый сорняк, который нельзя вырвать.

И точно так же все оставалось и по сей день.

Семейство росло вместе с Америкой, пуская корни и переплетаясь с промышленными предприятиями, корпорациями и даже проникая в правительственные органы. Эта нить была неразрывно вплетена в ткань страны.

Поэтому следовало ли удивляться, что «Сигме» никак не удавалось преуспеть в борьбе с ним?