Дьявольская радуга

Удивительно, но запахов крови, запахов гнилого мяса не было. Не роились над мертвецами мухи, не клевали глаза вечно голодные чайки. Могильную тишину нарушали лишь шум прибоя (порой волна крови прибивала к берегу раздувшийся труп) да чавкающий звук упавшего с неба тела.

Пятый хотел повернуть назад, хотел крикнуть в лицо старику, чтобы тот увел его обратно на кладбище. Из тела словно выдернули позвоночник: тянуло к земле, ноги подгибались.

Это все сон. Так не бывает. Тела не скатываются по невидимой трубе!

И запах! Его не было. За эту мысль Пятый цеплялся как за спасительную соломинку. Если бы море действительно существовало, то были бы и запахи, и чайки, и…

— Темная ночь…

Пятый обернулся. «Архаровцы» длинной цепочкой выходили на берег. Каждый держал в руках раскрытую черную коробку с граммофоном. Музыкальные аппараты синхронно исполняли одну песню.

— Только пули свистят по степи…

Пятый сильнее сдавил рукоять пистолета. Сверхновой вспыхнула мысль: патронов нет. Если «архаровцы» нападут, то бежать некуда. Он подошел ближе к проводнику.

Старик тоже обернулся, губы раздвинулись в широкой улыбке, в глазах заплясали искры.

— Только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают…

Пятый пытался придумать пути отхода. Мозг лихорадочно анализировал ситуацию, предлагал варианты решений, но все мысли сводились к одному — выхода не было. Его, Пятого, загнали как крысу. И теперь остается лишь сражаться до последнего…

Старик грохочуще засмеялся. Он бросил взгляд сначала на него, потом на архаровцев. Его рот раскрылся, словно он хотел что-то сказать, но из глотки донеслись лишь невнятные клокочущие звуки. Продолжая смеяться, проводник подошел к берегу, зачерпнул крови и с наслаждением размазал алую жидкость по лицу.

Пятый замер.

Внезапно его осенило.

Конечно же! Теперь он такой же как архаровцы. Похож на них как две капли воды.

В ноздри ударил сладкий запах абрикосовых духов. Сначала Пятый подумал, что абрикосами несло от тварей, но, принюхавшись, понял, что абрикосами несло от него.

— В темную ночь ты, любимая, знаю, не спишь, — надрывались граммофоны.

Пятый засмеялся бы, если бы было чем.

Старик же перестал обращать внимание на архаровцев. Он складывал руки ковшиком, зачерпывал кровь и жадно пил, разливая её по подбородку и груди.

«Они не тронут тебя», — раздался в голове голос Алены.

Знаю.

«Сейчас ты уплывешь. И теперь только от тебя будет зависеть, захочешь ли ты вновь увидеть меня».

В смысле?

«Тебя ждет Кивир. Меня не будет с тобой».

Пятый нахмурился.

Начхать!

«То есть ты не веришь, что я — это я? У меня нет больше времени, чтобы что-то доказывать тебе. Ты дурак, Коль! Непроходимый дурак. Надеюсь, что все же будешь вспоминать меня. Хоть иногда. Я люблю тебя».

Пятый, повинуясь порыву, произнес про себя ту единственную молитву, которую знал.

«Я и так в мире. Мне не нужна молитва, глупый. Я просто надеюсь, что ты вернешься. Я так хочу исправить прошлое. Какой же идиоткой я была! Все эти измены, ночные клубы. Прости. Ты хороший. Если бы у меня был шанс, я бы сделала все возможное, чтобы вернуть твое доверие».

Тебя нет.

Тебя нет!!!

Тишина. Голос умолк.

Пятый подбежал к берегу, сел на корточки и начал размазывать кровь по лицу. Он не знал, зачем это делает. Внутри всё клокотало, ярость душила, обручем сдавливала горло. Мысли кружились, толпились в черепе. Хотелось убивать и рушить. Как жаль, что он не в Городе! Вот бы ему только попался живой мертвяк! Как бы он на нем оторвался.

Коля закрыл глаза.

Надо успокоиться. Нельзя давать выход гневу. Кивир так и ждет, когда жалкий человечишка даст слабину.

Когда сдастся…

Подлый внутренний голосок не давал покоя, усиливал пламя злости. Откуда известно, что Кивир ждет кого-то? Вдруг Анжела настоящая? Может, «мальчик» специально обманывал? Никто не знает, какую игру он ведет.

Коля с силой сдавил виски. Чертовы граммофоны продолжали изрыгать звуки.

«Заткнитесь!» — хотел закричать он, но из хоботка вырывалось лишь слабое жужжание.

Заткнитесь-заткнитесь-заткнитесь!

Старик продолжал хохотать. Казалось, он не видел ничего смешнее моря трупов и толпы людей-насекомых с граммофонами в руках. Он кидал взгляды то на Пятого, то на мертвецов, падающих с неба, и разрывался от гогота.