Дьявольская секта (Сборник)

Лайза оставалась безучастной ко всему; никогда прежде она не пребывала в такой апатии. Когда Джейн предположила, что это вызвано потрясением, испытанным Лайзой в связи с гибелью мужа, женщина не стала разубеждать ее. Лайзе хотелось снова увидеть Пуула, но у нее не было физических сил даже для прогулки до Колвин-Корта. Лежа в постели, она непрерывно думала о Пууле; постепенно ее воспоминания о нем притупились; сильное возбуждение, которое она испытывала в его обществе, сменилось загадочным безразличием, которое Джейн объяснила пережитым горем. Через неделю апатии Лайза почувствовала себя лучше, и в тот день, когда Эван вернулся из Лондона в Колвин, она решила после ленча прогуляться по берегу.

Погода стояла хорошая. Пока Лайза переодевалась в своей комнате, Джейн пекла на кухне оладьи, а близнецы лежали на траве внутри колвинского замка. Сказание об их пропавшем отце подошло к захватывающей, критической фазе.

— И вот, — сказал Тимоти, — он оказался лицом к лицу с бенгальским тигром.

— И «Звезда Индии» зловеще сияла в кармане его брюк. -

— Разве рубины сияют?

— Глупый, «Звезда Индии» — не рубин! Это...

Люси замолчала.

— А что? — спросил Тимоти.

— Я слышу голоса, — сказала Люси.

— Ну, ты как Жанна д’Арк!

— Тсс! Слышишь?

Тимоти, слышал.

— Давай спрячемся.

— Хорошо.

Они вскочили с земли, прижались к стене замка и посмотрели в щель, служившую в качестве окна.

— Это мисс Миллер, — сказал Тимоти,

— Это обе мисс Миллер. Вторая женщина — сестра Агнес. По-моему, они направляются к замку.

— Нет, к часовне.

— Когда они зайдут внутрь, давай...

— ...проследим, что они будут делать; — сказал Тимоти, раздосадованный тем, что эта идея пришла на ум Люси раньше, чем ему.

Агнес и ее сестра Харриет скрылись за стенами часовни, их голоса внезапно пропали.

— Идем, — сказал Тимоти.

— О’кей.

Пригнувшись, они бегом преодолели несколько метров, отделявших замок от часовни. Две дикие лошади, которые паслись неподалеку, удивленно подняли головы; овца, бродившая по склону холма, недовольно заблеяла.

— Глупое животное, — пробормотала Люси.

— Тсс!

Они подползли к дыре в полуразрушенной кладке и заглянули внутрь часовни. Теперь голоса были слышны отчетливо; дети различали каждое слово.

— Отличное место, — сказала Агнес. — Тристан был прав. Здесь чувствуется атмосфера.

— Какое место для Ламмеса! Я горда тем, что буду участвовать в празднике, который состоится здесь!

— Как и мы все, — радостно произнесла Агнес; она изучала каменную плиту — остаток алтаря.

— Надеюсь, можно не сомневаться в, том, что эта часовня секуляризирована?

— Разумеется. Тристан сразу же выяснил это у Уолтера Колвина.

— Чудесно! — сказала Харриет и добавила после паузы: — Ты имеешь понятие о том, что будет представлять из себя церемония?

— Я еще не обсуждала это детально с Тристаном; думаю, за традиционным актом почтения последует месса.

— Где Тристан возьмет девственницу?

— Он нашел выход из положения. Состоится крещение. Преподнесение девственницы высшим силам пройдет  в форме крещения, а не мессы.

— Чудесно! Я еще никогда не присутствовала на крещении. Месса будет венчальной?

— Да. Нам следует подумать о платье. Думаю, подойдет черный атлас с кружевами... Может быть, на следующей неделе мы съездим за ним в Свонси.

— Отлично! — сказала Харриет. — Кто будет принесен в жертву?

— Конечно, ягненок. Жертвенный символ Другой Церкви.

— А как насчет жертвенного символа Нашей Церкви? У нас будет козел?

— Для чревоугодия после мессы и крещения? Не думаю, тем более что Тристан будет участвовать в Ламмесе лично. Зачем ему в таких обстоятельствах искать себе замену?

— Действительно, зачем? — согласилась Харриет; покинув часовню, они побрели к склону холма; ветер трепал их черные юбки.

Далеко внизу волны разбивались о скалы, пена взлетала высоко в воздух. Заблеяли овцы; лошади мирно пощипывали короткую траву.

Близнецы переглянулись.

— Ты что-нибудь понял? — спросила Люси. — Сначала я подумала, что они говорят по-английски, но потом засомневалась.

— Конечно, я все понял, — с чувством собственного превосходства заявил Тимоти, извлекая удовольствие из редкого признания Люси в собственной несостоятельности. — Общество исповедует свою особую веру, вроде римско-католической, но немного другую; они собираются устроить венчание и крещение.

— Может быть, они католики.

— Это исключено, поскольку часовня не освящена.

Католики используют только освященные часовни. И протестанты, наверно, тоже.

— Если они не католики и не протестанты, то кто они? И при чем тут ягненок с козлом?

— Это — часть их религиозных ритуалов. Как у римлян. Римляне всегда приносили в жертвы богам ягнят и козлов.

— Они не собираются приносить козла в жертву. Он предназначен для чревоугодия. Что это значит, по-твоему?

— Ну, это как у католиков. Они называют некоторых людей святыми угодниками.

— Кто они такие?

— Это — часть их религии, — ответил Тимоти, понятия не имевший о том, кто такие святые угодники.

— Если тебя интересует мое мнение, —: разочарованно протянула Люси, — все это очень странно.

— Само общество очень странное, — зевнул Тимоти. — Все так считают.