Дьявольская сила

Я увидел, как мелькнула темно-синяя одежда, и сразу все понял. В столовую ввалились сразу трое итальянских полицейских, нацелив на меня автоматические пистолеты.

– Руки по швам! – рявкнул один.

Быстро пройдя по столовой, они окружили меня. В этой ситуации мой пистолет оказался бы бесполезным, численный перевес был на их стороне. Орлов стоял несколько поодаль, около стены, в него полицейские из оружия не целились.

– Не двигаться, – сказал другой. – Ты арестован.

Я стоял, как столб, ошеломленный, не говоря ни слова. Как же могло такое случиться? Кто вызвал их сюда? Я просто ничего не соображал.

И тут я увидел маленькую черную кнопку вызова, установленную в ножке дубового обеденного стола, там, где ножка касалась пола. Это была такая же кнопка, какие устанавливают в банках и нажимают ногой в том случае, когда нужно вызвать полицию. Тогда где-то далеко-далеко раздается сигнал тревоги – в данном случае, подумал я, тревожный звонок зазвенел, наверное, в отделении муниципальной полиции в Сиене, поэтому-то полицейские так долго не объявлялись. Без сомнения, полиция находилась на содержании этого таинственного «немецкого» эмигранта, которому нужна надежная охрана и безопасность.

Я наконец-то понял, что Орлов кинулся на меня несколько минут назад с единственной целью – отвлечь мое внимание. Он знал наверняка, что я повалю его на пол, и тогда он откатился и дотянулся до кнопки тревоги рукой или же ногой.

Но все равно что-то было не так.

Я взглянул на бывшего шефа КГБ и заметил, что он не в шутку встревожен. Что же испугало его?

Он смотрел на меня.

– Разыщи золото! – прохрипел он. – Проследи путь золота!

Что он имел в виду?

– Имя? – крикнул я ему. – Назови мне имя банкира!

– Не могу назвать, – захрипел он снова и замахал руками, указывая на полицейских. – Они…

Понятно. Разумеется, он не мог произнести это имя вслух при этих полицейских.

– Имя! – повторил я. – Назови мысленно имя!

Орлов только озадаченно глядел на меня с каким-то отчаянием и вдруг резко обернулся к полицейским.

– Где мои люди? – крикнул он. – Что вы сделали с моими…

Внезапно он резко бросился вперед, тут же раздался грохот, и я мгновенно понял, что он означает. Повернувшись, я увидел, что один из полицейских поливает Орлова огнем из автомата. Огненная очередь прошила его грудь. Руки и ноги его непроизвольно дернулись, и он издал жуткий предсмертный стон. Из груди хлынула кровь, забрызгивая пол, стены, полированный обеденный стол. Голова его почти оторвалась от туловища, и он рухнул на пол, как бесформенный куль, кошмарный и кровоточащий.

Невольно из груди моей вырвался крик ужаса, и я выхватил пистолет, не думая о численном превосходстве полицейских.

И тут вдруг наступила полная тишина. Автоматный огонь оборвался. Ничего не соображая, в каком-то оцепенении, я поднял руки и сдался на милость врагов.

38

А дальше произошло худшее, что мне только довелось пережить в своей жизни.

Полицейские заковали меня в наручники и медленно повели через сводчатую дверь к старенькому голубому полицейскому фургону. Одеты они были в форму карабинеров, да и выглядели похоже, но на самом деле ими не являлись. По всему чувствовалось, что они профессиональные наемные убийцы. Но кто их нанял? Я просто оцепенел от ужаса и едва что соображал. Ведь Орлов вызывал своих охранников, и как же он изумился, когда заявились эти. Но кто же они такие? И почему заодно не прикончили меня?

Один из налетчиков что-то быстро и тихо скомандовал по-итальянски, двое других молча кивнули и запихнули меня в фургон. Сопротивляться я не мог – обстановка не позволяла, поэтому безропотно подчинился. Один из полицейских разместился внутри фургона позади меня, другой сел за руль, а третий устроился на переднем сиденье и наблюдал за дорогой. Никто не сказал ни слова. И я молча смотрел на своего стража, полного и угрюмого молодого человека. Сидел он футах в двух от меня. Я напрягся и сосредоточился, но голоса мыслей не услышал. Доносился лишь громкий монотонный рокот мотора – это фургон поехал по грунтовой дороге имения. Или, может, показалось, что мы едем, поскольку сзади у фургона никаких окон не было. Свет проникал лишь через люк на крыше кузова. Наручники натирали запястья до крови.

Я опять постарался ни о чем не думать, а всю энергию направил на то, чтобы сосредоточиться. За последнюю неделю мозги напрягать мне особо не приходилось, поэтому и сейчас не составляло труда отвлечься от всяких абстрактных мыслей – пусть мозги окончательно очистятся от всяких дум, а работают лишь в одном направлении – как приемник. Если я настроюсь решительно, тогда услышу вихри и потоки мыслей, отличающиеся особой тональностью, а это поможет мне не обращать внимание на словесную речь и посторонние звуки.

Итак, я напрягся, перестал думать о чем-либо и приготовился слушать мысли, и вот… сначала послышалось мое имя… затем еще какое-то знакомое слово… и так слабо, едва слышно, что я сразу же понял – это голос мыслей.

Звучал он по-английски.

Охранник явно думал по-английски.

Он вовсе не полицейский и совсем не итальянец.