Дьявольская сила

Охранник нажал на кнопку сброса чувствительности и начал повторять операцию проверки. И снова, когда приборчик оказался около подлокотника, где лежал спрятанный пистолет, раздались пронзительные сигналы. Опять я напрягся и почувствовал, как по бровям и ушам покатился пот и закапал с кончика носа.

– Чертова хреновина, – заругался охранник. – Извините за изысканное выражение, сэр.

Опять раздался голос Траслоу, отчетливый и певучий:

– …Конечно же, облегчит мне работу. Кем бы ни оказался этот свидетель и что бы он ни утверждал в своих показаниях, его заявление только пойдет нам на пользу.

– Если не возражаете, – сказал я охраннику, – я хотел бы попасть в зал поскорее, пока Траслоу не кончил выступать.

Он отошел на шаг, выключил прибор и ответил раздраженно:

– Не люблю эти хреновины.

Затем предложил самолично провезти меня мимо арки с детектором. Я поблагодарил кивком головы и покатил вперед, к следующему посту. Там перед входом собралась небольшая толпа – пропускали по одному, некоторые, вытянув шеи, прислушивались, что происходит в зале. Что за проблема? Почему задержка?

Снова в громкоговорителях раздался голос Траслоу, спокойный и снисходительный:

– …Любое свидетельское показание может распахнуть ставни и пролить дневной свет.

Я выругался про себя, все мое естество завопило: «Двигайся! Черт побери! Шевелись!»

Убийца уже занял свое место, и через какие-то секунды отец Молли шагнет в зал. А я топчусь здесь, и меня не пускает какая-то несчастная группка охранников.

Двигайся, черт бы тебя побрал!

Шевелись!

Опять мне пришлось огибать арку со встроенным детектором металла. Около нее стояла охранница: белая, средних лет, рыжеволосая, крепко сбитая, в нескладно сидящей на ней голубой униформе.

С кислым выражением лица она посмотрела на мой пропуск, оглядела меня недобрым взглядом, крикнула кому-то и пошла.

И вот я сижу здесь в коляске, всего в одном футе от входа в зал № 216, а эта проклятая баба тянет и тянет драгоценное время.

Из зала донесся громкий стук молотка. По толпе пробежал гул голосов. Ярко полыхнули вспышки фотоаппаратов.

Что там такое?

Не появился ли в зале Хэл?

Что, черт побери, там происходит?

– Пожалуйста, пропустите меня, – попросил я охранницу, вернувшуюся с другой женщиной средних лет, но чернокожей и постройнее сложенной, видимо, ее начальницей. – Я хотел бы поскорее пройти в зал.

– Потерпите секундочку. Извините нас, – ответила она и повернулась к начальнице, а та сказала:

– Извините, мистер, но вам придется подождать до перерыва.

– Не понимаю, – только и пробормотал я.

Нет! Не может такого быть!

А в это время из зала раздавался зычный голос обвинителя от комитета:

– Благодарю вас, господин директор. Все мы признательны вам за то, что вы не сочли за труд прийти сюда и оказали помощь, не считаясь со временем, столь ценным для Центрального разведывательного управления. Теперь, господа сенаторы, чтобы избежать дальнейших хлопот, мы хотели бы пригласить на эти слушания последнего нашего свидетеля. Я попросил бы прекратить фотографирование со вспышками и всех находящихся в зале оставаться на своих местах, пока…

– А я в этот момент должен торчать здесь! – не выдержал я.

– Извините, сэр, – настаивала старшая охранница, – но у нас есть указание не пускать в зал никого в это время, пока не объявят перерыв. Извините, пожалуйста.

Я сидел в кресле, чуть ли не парализованный от ужаса и тревоги, и глядел на этих двух женщин-охранниц умоляющими глазами.

Ну вот – всего через считанные секунды отца Молли убьют.

Я никак не могу сидеть здесь и ждать, сложа руки. Я ведь уже почти у цели… мы уже почти у цели… да как же можно позволить, чтобы его убили!

Нужно срочно что-то придумать.

69

Окинув охранниц негодующим и раздраженным взглядом, я в сердцах громко произнес:

– Послушайте, дело срочное, санитарное, не терпит отлагательства!

– Что за дело, сэр?..

– Санитарное, черт побери! Личное. У меня нет времени! – заторопился я и показал на низ живота, похлопав себя по мочевому пузырю, или еще по чему-то такому, что им показалось.

Шаг предпринят отчаянный. Из плана здания я вызнал, что здесь, в кулуарах, комнаты отдыха и туалетов для посетителей не было. Единственный туалет для инвалидов находился по ту сторону зала № 216. Но и на этой стороне тоже были два общественных туалета, только двумя этажами выше – пройти туда я мог бы свободно, без всякой охраны и досмотра. Я-то знал об этом, а вот знали ли они, нештатные охранницы? Я, конечно, немало рисковал. А что, если и они знают?..

Чернокожая начальница пожала плечами и недовольно поморщилась.

– Ну хорошо, сэр… – Тут я почувствовал неимоверное облегчение в душе. – …проходите. Там слева есть проход в мужскую комнату отдыха, а при ней туалет специально для инвалидов. Но, пожалуйста, не входите в зал, где идут слушания…

Я не стал даже выслушивать ее до конца, а, энергично заработав руками, быстро покатил влево, к другому входу в зал заседаний.