Дьявольская сила

В начале августа ей приснился кошмарный сон.

Она лежала, беспомощная, в открытой могиле. На лицо падали капли дождя. Вдруг наверху выросла фигура Тони в защитном желтом шлеме строителя.

— Выходи за меня замуж, Лиз. — Он произнес это без всякого выражения. — Выходи за меня замуж или пеняй на себя.

Она пыталась заговорить, сказать «да»; она готова была на все, лишь бы он вытащил ее из этой жуткой размокшей ямы. Но язык не слушался ее.

— Ну что ж, — сказал он, — пеняй на себя.

Он отошел от края. Она по-прежнему не могла пошевелиться.

И тут она услышала рев бульдозера.

Секундой позже она увидела желтую махину, толкавшую своим стальным лезвием гору земли. Из открытой кабины выглядывало окаменевшее лицо Тони.

Он решил похоронить ее заживо.

Недвижимая, безгласная, она могла лишь наблюдать за происходящим с застывшим в глазах ужасом. В яму посыпались комья грязи…

Знакомый голос крикнул:

— Прочь! Оставь ее! Прочь!

Тони выскочил из кабины и побежал.

Волна облегчения захлестала ее. Она бы заплакала, если бы могла. Над разверстой ямой, точно могильщик, стоял ее спаситель, Эд Хамнер, в мешковатой куртке, волосы растрепаны, очки сползли к кончику носа.

— Вылезай, — мягко сказал он. — Я знаю, чего ты хочешь. Вылезай, Бет.

Только сейчас ноги подчинились ей. Она всхлипнула, слова благодарности сами хлынули наружу. Эд кивнул ей с ободряющей улыбкой. Она взяла протянутую руку и на мгновение опустила взгляд, чтобы удобнее поставить ногу. А когда снова подняла, то увидела свою ладонь в мохнатой лапе ощеренного, готового укусить матерого волчищи с горящими красными глазами. Она проснулась в холодном поту и несколько минут сидела в постели, дрожа всем телом. Даже после теплого душа и стакана молока она не смогла себя заставить выключить ночник. Так и спала при свете.

Через неделю Тони не стало.

* * *

Она пошла открывать в халате, ожидая увидеть Тони, но это был Дэнни Килмер из его бригады. Дэнни был весельчак и балагур; он и его девушка пару раз проводили время вместе с Тони и Элизабет. Но сейчас вид у него был серьезный, чтобы не сказать, болезненный.

— Дэнни? — удивилась она. — Что слу…

— Лиз, ты должна взять себя в руки. Ты должна… О Господи! — Он стукнул по косяку грязным кулачищем, и она увидела у него на глазах слезы.

— Тони? Что-нибудь с…

— Он погиб. Произошла… — но его уже не слышали. Элизабет потеряла сознание.

* * *

Неделю она прожила как во сне. Подробности случившегося она узнала из короткой, до обидного короткой заметки в газете и, конечно, от Дэнни за кружкой пива в «Харбор Инн».

Их бригада ремонтировала дренажную систему под дорожным полотном. Часть дорожного покрытия была снята, и Тони стоял с флажком, предупреждая водителей об опасности. С холма спускался красный «фиат» с молоденьким парнишкой за рулем. Тони помахал ему флажком, но тот даже не притормозил. У Тони за спиной находился самосвал, отпрыгнуть было некуда. Паренек поранил себе голову и сломал руку, его била нервная дрожь, но он был трезв как стеклышко. Полиция обнаружила странные ямки на всем протяжении тормозного пути: в отдельных местах словно асфальт подтаял. У паренька была высшая водительская квалификация — просто машина ему не подчинилась. Тони оказался жертвой редчайшего из дорожных происшествий: аварии в чистом виде.

Шок и депрессия, которая за ним последовала, усугублялись чувством вины. Богини судьбы взяли решение их участи в свои руки, и втайне Элизабет была этому рада. Ей не хотелось выходить замуж за Тони, а точнее, расхотелось… после ночного кошмара.

Накануне отъезда домой у нее произошел нервный срыв. Она долго сидела в уединенном месте на камне, и вдруг хлынули слезы. Она плакала, пока хватало сил, но облегчения ей это не принесло, только внутреннюю опустошенность.

И тут раздался голос Эда Хамнера:

— Бет?

Успев почувствовать во рту медный привкус страха, она резко повернулась, ожидая увидеть ощеренного волка. Но это был всего лишь Эд Хамнер, загорелый и какой-то беззащитный, без своей армейской куртки. На нем были красные шорты до колен, белая футболка, вздувавшаяся на его тощем теле, подобно парусу, и легкие сандалии. Слепящее солнце, отражавшееся в очках, не позволяло прочесть истинное выражение его посерьезневшего лица.

— Эд? — с сомнением спросила она, почти уверенная, что это плод ее расстроенного воображения. — Неужели…

— Да, я.

— Но как ты…

— Я подрабатываю в «Лейквуд Тиэтр» в Скохегане и вот столкнулся с твоей подружкой по общежитию… Элис?

— Да.

— Она мне все рассказала, и вот я здесь. Бет, бедняжка. — Он слегка отклонился, и стекла его очков перестали слепить ее. Ничего волчьего или хищного — ничего, кроме выражения искренней симпатии.

Опять хлынули слезы, плечи затряслись от рыданий. Он прижал ее к себе, и она быстро успокоилась.

* * *