Дьявольская живопись

– Хороша! Просто божественно хороша, – прошептала балерина, не сводя с Анны восхищённого взгляда. И обратилась к своему спутнику: – Ну признайся же, Макс, что этот сюжет гораздо прекраснее любого живописного полотна. Но красота человеческого тела – увы! недолговечна. И оттого она ещё привлекательнее.

– Ты слишком восторженно всё воспринимаешь. Эта юная фея не в моем вкусе. Но готов согласиться с тобой, что она довольно мила.

Анна подошла к балерине и скульптору, протянула им поднос с бокалами и произнесла высоким голосом, слегка прерывающимся от хорошо отрепетированного волнения:

– Рада видеть вас! Позвольте предложить шампанского.

Макс снял с подноса бокал для балерины, затем и сам поднёс к губам искрящийся напиток. Анна взяла шампанское себе, поставила пустой поднос на скамью и заговорила, пока гости были заняты:

– Даже не спрашиваю, как вам вернисаж. Папина живопись не всем нравится, а мои картины вряд ли могли прийтись вам по вкусу. Но видит Бог, ничто не волнует меня больше, чем умение переносить красоту на полотно. Жаль, что мне это пока не удается, – и девушка подняла большие, чуть грустные глаза на балерину.

– Вы слишком строги к себе, дитя мое, – ласково сказала Бэла, касаясь тонкими пальцами руки Анны. – Господин Кароль попробует помочь, если ваш отец не станет возражать. Вы ведь согласны, Макс?

– Разумеется, кто бы смог возражать такой могущественной покровительнице. Конечно, я согласен.

– С господином Греем я договорюсь, о гонораре за уроки вы поговорите с ним сами. Очень благодарна за ваше участие, мадам Брайт. Я приложу все силы, чтобы доказать, что вы не напрасно потратили на меня время…

– Вы сможете приступить к занятиям уже завтра? – прервал её скульптор сухо. – Но предупреждаю, вам придется очень тяжело работать.

– Я этого не боюсь и готова начать хоть сегодня.

Анна была очень довольна результатами переговоров с Бэлой и Максом, и ей стоило усилий не бежать вприпрыжку, насвистывая что-нибудь легкомысленное. Теперь она обязательно добьётся всего: славы, признания, восхищения, зависти. Она выжмет из Макса всё, что только можно от него получить. Он не знает, что такое подлинная одержимость.

Маэстро Грей величественно восседал за маленьким низким столиком, заставленным напитками и десертами. Лёгкое ажурное кресло под его грузной основательной фигурой выглядело, по меньшей мере, княжеским троном. Стоявший перед Греем бокал был пуст и абсолютно сух. На лице маэстро застыло мрачное выражение. Он был явно недоволен выставкой. Живопись его единственной и обожаемой дочери успеха у зрителей и критиков не имела, а восхваления по адресу собственных творений давно ему наскучили.

Шевельнулась тяжёлая портьера, закрывавшая вход в этот импровизированный кабинет позади выставочного зала, и перед Греем появилась та, о которой он только что думал. Анна улыбнулась отцу и протянула ему наполненный бокал:

– Твоё здоровье, папаша Джо! Спешу тебе сообщить, что я за твоей спиной договорилась об уроках живописи с маэстро Каролем. За твой счет, естественно. За всю мою мазню никто не даст столько, чтобы хватило оплатить хотя бы одно занятие. А я хочу быть достойной дочерью своего отца. Ты ведь не против?

– Но он давно уж не брал учеников, – пробормотал папаша Джон вместо ответа. – Вряд ли он нуждается в моих деньгах.

– Он просто жаждет доказать, что может сделать из любой бездари настоящего живописца. Меня не очень интересуют, зачем ему это нужно. Главное, чтобы был результат. Говорят, он знает какие-то секреты передачи мастерства. И не дает уроков ваяния из боязни, что ученики превзойдут его самого.

– Интересно… Очень интересно, – только и смог сказать художник в ответ.

– Так я скажу, чтоб он зашёл к тебе, а то ты заскучал тут один? – и, не дожидаясь ответа, она выскользнула из комнаты так же неслышно, как вошла.

***

Бэла с Каролем сидели в углу полутёмного бара, там же, где Анна их оставила. Они по-прежнему что-то негромко обсуждали. Кофе в чашечках перед ними давно остыл, у Макса на тарелке уже заветрилось чуть надкушенное пирожное, перед Бэлой лежала нетронутая фигурная шоколадка.

– Ты опять одержала верх. Придется принять твои условия, – сказал Макс в тот момент, когда Анна подошла к столику. – Постараюсь выиграть на этот раз. Хотя не надеюсь, что это будет легко.

Их спор ни к чему не вёл, и Анна решила прекратить его:

– Ну и отлично! С папашей Греем я уже провела переговоры. Думаю, что он ждёт вас с нетерпением, маэстро. У себя в кабинете, дверь прямо за картиной «Предчувствие осени». Мы с мадам Брайт подождем вас здесь.

– Да, Макс. Мы пока посидим, поболтаем о выставке.

Макс ушел, Анна вздохнула, помолчала немного и предложила:

– Я принесу вам свежий кофе. С растопленным шоколадом и капелькой сливок. У здешнего бармена отлично получается.

Глава вторая. Автопортрет с зеркалом