Дьявольские близнецы

Операция продлилась несколько часов. Павел всё это время просидел на скрипучей жёсткой скамье в пустом и прохладном неосвещённом вестибюле. Больница давно спала. Охранник, смешной косолапый старик в огромных валенках и безрукавке на меху, несколько раз приносил ему крепкий горячий чай в эмалированной щербатой кружке. Чай был приторно сладкий. Такой всегда делала его покойная бабушка Аксинья, когда любимый внук простужался и заболевал. В один момент Павел, вероятно, задремал, потому что увидел нечто нереальное. Перед ним стояла бабушка. На руках старуха держала двух девочек ангельской красоты. Золотистые локоны малышек поддерживали белые атласные ленты. Девочки были одеты в кипельно белые крохотные платьица.

Бабушка блаженно улыбнулась Павлу и сказала нараспев: «Я позабочусь о них! Не горюй, Пашенька».

Развернулась, пошла к выходу и через миг её поглотила темнота. Павлу показалось, что у него оборвалось сердце. Под ложечкой неприятно заныло от страшного предчувствия. Он вскочил с лавки. Перед ним стоял хирург. Он устало достал мятую пачку сигарет, вытащил одну и принялся разминать её.

Потом поднял голову и произнёс, глядя на Павла с состраданием:

– Она жива, но пока в медикаментозной коме. Её перевезли в реанимацию. Выйдет из комы, переведём в палату.

– Ребёнок? – едва прохрипел Павел, так сильно внезапно у него пересохло во рту.

– Мы сделали всё, что могли… – врач замялся на мгновенье. – Это была двойня. Две девочки. К сожалению, дети мертвы. Выбор спасти их или вашу жену, я сделал в её пользу.

Хирург устало провёл рукой по лицу.

– Во время операции неожиданно открылось сильное кровотечение. Я был вынужден удалить матку, иначе мы бы и её потеряли.

– Удалили матку? – Павел непонимающе смотрел на него. – Но, как же так? Как же теперь…

Смысл сказанного, наконец, дошёл до него. Павел вцепился в халат хирурга и сильно тряхнул его. Врач даже не попытался освободиться.

– У неё никогда не будет детей… – сказал он правду, о которой Павлу было страшно даже подумать. – Но ваша жена жива. А это, поверьте мне, немало значит.

Павел отпустил врача, осел на скамью и, спрятав лицо в ладони, заплакал.

Глава 7. О дружбе и предательстве

После бегства Павла Маша ощущала страшное опустошение. Все её надежды и мечты на будущее с ним разлетелись на осколки, причинявшие девушке невыразимую боль и отчаянье. Он пришёл к ней сам, без её навязчивых просьб, с цветами и исходившей от него животной страстью. Тогда она ненадолго поверила, что бабкино снадобье подействовало. Не зря она рисковала навлечь на себя гнев старухи на чердаке в тайном убежище бабки. Опасное любопытство сыграло ей на руку. Колдовство существует. Вот он – наглядный тому пример: мужчина, которого она вожделела столько лет у её ног. Одержимый страстью, беспомощный от сжигавшего его плотского желания. Она чувствовала себя богиней. Царицей, по чьему велению замирало его сердце и туманило разум. Павел, прежде такой далёкий и неприступный, едва прикоснувшись к её телу и вдохнув запах её волос и кожи, становился послушным рабом, ластящимся щенком, готовым на всё за поощрение хозяйки.

Он ушёл так поспешно, что она не успела сказать ему о самом главном. О сокровенной тайне, которую почти уже месяц носила в себе. Этот прекрасный секрет жил внутри неё и становился с каждым днём всё больше. Вскоре она не сможет сохранить его. Он станет слишком очевидным, о нём узнают все. И тогда из волшебного, он сделается событием обыденным и простым. Таким, что происходит постоянно и воспринимается, как должное. Она представляла, как скажет ему, что ждёт ребёнка. Дитя их любви, которое они зачали в их первую ночь любви. Ребёнок обязательно родится необычным. Может, станет гением науки, или великим политиком, или артистом. Если это мальчик, то будет, как под копирку, похож на Павла, такой же черноволосый и голубоглазый. А если девочка, то копия Маши. Она придумала себе красивую сказку. Только не учла, что не все сказки со счастливым концом.

Через неделю к ней пришёл Валерка, бывший одноклассник Павла и его хороший приятель. Маша удивилась, но впустила его. Валерка с порога объявил, что у него дело, не терпящее отлагательств. Маша пожала плечами. Ей было всё-равно. Без Павла действительность потеряла смысл. Но всё же она немного обрадовалась возможности слегка отвлечься от снедавшего её беспокойства. Поговорить хоть с одной живой душой. Эту неделю она продержала себя в добровольном заточении. Не выходила даже в магазин за хлебом и молоком. Боялась, что Павел придёт, пока она отсутствует, и не дождётся её. Она не помнила, что пила и ела, по сколько часов спала. Она ждала, исступлённо веря, что он поймёт, кто нужнее и важнее для него. Вернётся и останется навсегда.