Дьявольские игры

— Детка, знаю, ты веришь, что Ток вышел из-под контроля, — сказал он, серьезно смотря на меня. Я поежилась под его напором. — И я думаю, что есть все шансы, что твой отец говорит правду. Но вот в чем штука... Сейчас только несколько человек из моего клуба знают, что происходит. В лучшем случае, скрывать все мы сможет еще один день. Когда все остальные узнают правду, начнется война, и ничто не сможет ее остановить.

— Пошел в пи*ду.

Он ухмыльнулся:

— Чуть позже, милая. А сейчас попытайся сконцентрироваться на деле, как хорошая девочка.

— Боже, какой же ты засранец!

— Да, тут ты права, — ухмыляясь, ответил он. А затем эта улыбка растаяла. — Я тебе расскажу кое-то, чего раньше мы еще не обсуждали, ладно? Хочу обозначить, насколько серьезно положение дел. В моем клубе сейчас две группировки. С одной стороны, на которой стою я, Скид и наши братья в Портленде. Мы хотим мира с Риперами. Нам не очень нравится то, как разворачивались события последние несколько лет. Сложно это признавать, но многие в Дьявольских Джеках потеряли свои ориентиры. Они гораздо больше заинтересованы в деньгах и получении бо́льшей территории, чем в том, чтобы жить свободно и в братстве. Наш национальный президент сейчас очень слаб, детка. Этот пост скоро станет свободным, и настало время, чтобы кто-то взял на себя ответственность и вычистил наш клуб. До прошлой ночи мы еще могли контролировать следующие выборы. Но Ток все изгадил.

Замерев, я слушала. Что это было, какой-то очередной трюк?

— Я тебе все этого говорю, детка, потому что это наш последний шанс, — тихо произнес он, очевидно пытаясь прочесть мои мысли. — Когда все раскроется, Бёрк — наш кандидат на пост президента — потеряет свой шанс. Мы все поставили на перемирие с Риперами, на полную смену курса для клуба. Другая группировка хочет войны, а Ток лишь укрепил их позиции. Мейсон, наш действующий президент, продержится столько, сколько сможет, попытается дать нам время, чтобы все решить. Но долго он продержаться не сможет — у него рак. Он не садился на байк уже месяц. И проблема эта должна решиться очень быстро — сегодня — последний срок. А это означает войну между клубами, детка. Картель выдвинется из Калифорнии, а мы не сможет его остановить. Они уничтожат Джеков, а затем замахнутся и на Риперов.

Ничего себе. Тут все было гораздо масштабнее, чем я себе представляла, и хотела бы я знать, что со всем этим делать.

— Позвони моему отцу и расскажи все это, — прошептала я, пытаясь поймать его взгляд. — Возможно, он придумает, что с этим делать. Я не знаю, что тебе сказать, Хантер. А, если бы и знала, все равно не стала бы. Не я должна решать эти проблемы.

— Я этого и не хочу, — ответил он, качая головой. — Но ты же можешь сказать, на какой стороне стоит он. Он за мир с Джеками? Какие у него планы?

— Понятия не имею, — ответила я, радуясь, что это было чистейшей правдой. Если я ничего не знаю, то и свой клуб предать не смогу. — Папа не делится со мной делами клуба.

Мои слова повисли между нами — Хантер только что рассказал мне слишком много о делах своего клуба. Ему пришлось мне довериться. Почему? Потому что мертвые девчонки не треплют языком?

— Ты убьешь меня? — спокойно спросила я, уже смирившись.

Он приблизился ко мне, огромными руками взял мое лицо, а большими пальцами прошелся по щекам. Черт, я что, плакала? Вот ведь дерьмо.

— Нет, милая, — ответил он, но выражение его лица невозможно было прочесть. — К тому времени, как вас освободят, все будет кончено. Все это — оправданный риск, если ты смогла бы дать мне информацию, чтобы решение этого вопроса прошло как можно лучше. Я хочу найти выход, детка.

Его слова казались настолько искренними. Черт. И почему я все продолжаю ему верить? Вспомнить хотя бы о том, как он воспользовался мной, а потом заснял меня голой. Этот парень настоящий бес!

— Почему ты начал этот разговор? — даже не думая медлить, спросила я. Да, почему бы не надавить на ублюдка? Проверить, не навредит ли мне это еще больше, я ведь теперь в какой-то степени мазохистка... — Зачем нужна была вся эта романтическая ерунда? Я могу еще понять историю с заложниками, но совершенно не вижу смысла в попытках играть со мной в любовь.

Он улыбнулся, и это была не добрая улыбка.

— Мы хотели мира, — сказал он. — И по правде говоря, мы до сих пор этого хотим. Мы сможем удержать Картель на южных границах, если не будем вести войну с Риперами на северных. Если моя задумка удастся, у нас будет достаточно голосов для избрания национального президента. А это значит, что мы сможем вернуть клуб в то русло, в которое нам нужно.

— Но как это все связано со мной?

— Мы хотели, чтобы ты закрепила перемирие, — вздохнув, проговорил он. — Ничего ужасного в этом нет. Если у тебя есть ко мне чувства, и я был бы твоим стариком, это стало бы мотивацией для твоего отца, чтобы мир между нашими клубами процветал. Возможно, у него и нет национального влияния, но он — достаточно мощная сила.

В замешательстве я изучала его лицо.