Дьявольские Карты (Валенсия, 53 карты)

- Конвойный протолкнул меня к маленькой, окованной железом двери. Я повиновался, и мы оказались в приемной тюрьмы. Мне предложили раздеться догола, два полицейских ловко и тщательно обыскали мою одежду. Потом мне кинули тюремную одежду и повели в баню. С удовольствием помывшись водой и, смыв с себя всю грязь, я почувствовал себя гораздо лучше. Дальше все пошло с кинематографической быстротой. Меня сфотографировали, измерили, сняли отпечатки пальцев, заполнили несколько анкет, а на все вопросы был один ответ “Разговаривать не разрешается”. Правда, обращение со мной было довольно вежливым. Не прошло и получаса, как я оказался в маленькой камере. Мне принесли постель. Я с удовольствием съел скудную пищу и, растянувшись на койке, моментально заснул. Три дня тюремного режима в полной изоляции не успокоили меня. Я никак не мог догадаться за, что же меня посадили. На четвертый день произошли изменения. С утра вызвали меня в контору тюрьмы. Начальник необычно вежливо предложил мне сесть и объявил, что я свободен. Он вручил мне письмо и чек на 1000 долларов. Моему изумлению не было границ. Я торопился распечатать письмо. Оно было… вот оно. - Рэм кивнул на Салли. Она еще крепче прижалась к нему и обращаясь ко мне сказала:

- Я уже отчаялась найти его. Мне посоветовали заявить в полицию, что он украл мои драгоценности стоимостью 4,5 миллиона. Ну, и полиция всех стран взялась за дело. Потом драгоценности “нашлись”, мне пришлось уплатить штраф, и в награду я получила вот этого развратника. Бедненький, сколько тебе пришлось пережить. Столько женщин…

- Зато у него теперь есть опыт в обращении с ними, - сказал я чуть насмешливо. Меня начала раздражать нагота Салины, ее необычайная красота и вся эта обстановка богатства и любви. Я допил свой коньяк и встал.

- Желаю спокойной ночи, - сказал я им, поцеловав маленькую, душистую ручку Салины. Крепко пожал руку Рэма и вышел. Я был взволнован и раздражен. Необычайная судьба Рэма взволновала меня, мое воображение, и некоторое чувство зависти портило мне настроение. Я

- 65 -

нашел стюарда и приказал принести мне в каюту коньяк и виски. Свою вахту я провел с головной болью. Погода испортилась, было прохладно и сыро, и какая-то тоска щемило мое сердце. Настроение было непонятное. В Гамбург мы пришли в полдень. Я отдыхал, когда в каюту ко мне постучались. Вошел Рэм со своей очаровательной подругой.

- Мы пришли попрощаться, - сказала Салина. Рэм крепко пожал мне руку и подал свою визитную карточку.

- Приходите к нам в отель, - сказал он. - Мне придется задержаться, пока я не улажу дела с наследством.

- Вы получили наследство? - воскликнул я. - От кого?

- От тестя. Он умер, бедняга, а перед смертью из любви к дочери написал завещание в мою пользу. В случае, если не будет меня в живых, свое состояние он завещал на благотворительные цели, в основном на больницу его имени.

- А как же остальные наследники? - спросил я его.

- Он их ненавидел, своих родственников. Они только и дожидались его смерти.

- И много вам досталось?

- Около двух миллионов, не считая трех крупных предприятий и их отделений в разных странах. Так обязательно заходите, - сердечно, распрощавшись со мной, они вышли от меня счастливые, богатые и влюбленные.