Дьявольские наслаждения

Эйдриан рассмеялся. Сколько он себя помнил, никто его не пытался исправить. Что ж, это звучит даже заманчиво.

– Гейбриел, она может наставить на путь истины юных девиц, а не украшенных шрамами солдат, как мы с тобой.

Гейбриел встал, собираясь уходить.

– Я вот что подумал. Она тебя отшлифует для какой-нибудь дебютантки. Могу подать ей такую мысль прямо сейчас.

– Господи, к чему тебе это?

Гейбриел хитро улыбнулся:

– Потому что пока она будет занята одним грешником, то до меня у нее руки не дойдут. Ее утонченная внешность обманчива, Эйдриан. Эмма такая же своевольная, как ее братья.

У Эммы от волнения застучало в висках. С чего она взяла, что сможет превратить девчонку из низов в леди?

Подглядывали за спящим лордом Вулвертоном! А спал ли он?

– Харриет, в какое время вы совершили этот непростительный поступок? – задыхаясь, спросила Эмма.

Харриет повела худеньким плечиком.

– Как вы кончили нас сторожить и ушли…

– Я вас не сторожила. Лорд Вулвертон проснулся, когда вы к нему заявились? – раздраженно потребовала ответа Эмма.

– А что, не слышно было? Он так заорал, что стены чуть не рухнули.

– Леди Лайонс, отошлите ее обратно в трущобы, – посоветовала Лидия Поттер. – Мои родители будут очень недовольны, если узнают, что я общаюсь с такими, как она.

Харриет на это лишь ухмыльнулась:

– А большого коричневого паука под нос не хочешь получить, когда заснешь?

Эмма сжала руку Харриет:

– Ничего подобного ты не сделаешь. Пожалуйста, Харриет, веди себя прилично.

– Зря стараетесь. Ничего у вас не получится, и все это знают. Я плохо кончу и остальных испорчу. – Она произнесла это равнодушно и без всякого вызова, как будто давным-давно смирилась.

Эмма разрывалась на части. У нее были обязательства перед платными ученицами, она обещала родителям, что их дочери из неловких особ превратятся в обворожительных юных леди.

Но никто не хочет помогать попрошайкам и сиротам, покинутым и униженным. Неужели все они безнадежны? Разумеется, не все. И, разумеется, совестливая женщина не может спать спокойно, не сделав попытки им помочь.

Эмма отпустила руку Харриет.

– Я попробую еще раз. – Она взяла со стола учебник и продолжила урок: – Изобретение столовых приборов, таких как ложка, предшествовало появлению колеса.

– Черт! Кто бы догадался? Не все ли равно? – пробурчала Харриет.

Эмма не обратила внимания на то, что ее прервали.

– Кто-нибудь знает, что отличает джентльмена от – мне претит произносить это слово – деревенщины?

– Его предки? – радостно выкрикнула мисс Баттерфилд.

– Нет. Это умение пользоваться вилкой…

– Ничего себе! – фыркнула Харриет. – Такое и в голову не придет.

– …вместо ложки, – спокойно закончила Эмма. – Использование, вилки вместо ложки отличает джентльмена от человека более низкого происхождения. Осмелюсь заметить, что до сих пор на нашем просвещенном острове живут люди, которые не едят, а черпают еду, да и понятия не имеют о приличном поведении за столом. Харриет тоскливо смотрела на Эмму:

– Леди Лайонс, неужели вы взаправду думаете, что есть ложкой – самое страшное преступление? Я бы вам порассказала…

– Пожалуйста, не надо, – поспешила отказаться от подобной услуги Эмма и зажала пальцем дергающееся веко правого глаза. Голова готова была разорваться. – А сейчас, девочки, пора набросить шали, взять альбомы для рисования и пройти в сад. Я жду от вас рисунков с изображением чего-либо красивого, того, что вам понравится.

– Я знаю, что нарисует Харриет, – пробурчала мисс Баттерфилд.

Харриет презрительно фыркнула:

– А я знаю, что кое-кто тоже это нарисует. Съела?

– Харриет, иди наверх, – приказала Эмма. – Почитай книжку или… подремли.

– Чего?

– Ни в коем случае не смей снова побеспокоить лорда Вулвертона. Слышишь?

– Слышу-слышу.

– О Господи! – Шарлотта поспешно накинула плащ. – Я пойду вместе с девочками. Как бы Харриет опять что-нибудь не придумала.

– Понимаю, – вздохнула Эмма.

– Как ты намерена с ней поступить? Она неисправима.

– Я в этом не уверена.

– Я бы на твоем месте надрала ей уши.

– Поверь, я с трудом удерживаюсь. Да, я знаю, что все считают меня слегка ненормальной, раз я пытаюсь перевоспитать уличную девчонку. Вероятно, я действительно ненормальная.

– А я думаю, что, вероятно, ошибаются все, кроме тебя. – Шарлотта ласково улыбнулась Эмме. – Ты уже перевоспитала кое-кого из учениц.

– Мой успех очень скромный.

У Эммы было три случая, когда ее альтруизм увенчался успехом. Одна девушка стала умелой экономкой, ее сестра вышла замуж за судью, а третья уехала работать учительницей в Глостер и обвенчалась с аптекарем.

Никто не знал, как эти маленькие победы поднимали Эмме настроение.

Она сочла своим жизненным предназначением превратить Англию в прибежище для воспитанных, утонченных людей. И эта цель дала ей силы после свалившихся на нее почти одновременно несчастий – смерти брата, отца и мужа.

Возможно, ей была свойственна характерная для Боскаслов самонадеянность. Она верила в то, что обладает способностью усовершенствовать окружающих. По крайней мере, она в отличие от братьев направила бойцовский дух Боскаслов на пользу человечеству.

Но все это было до прошлой ночи.