Дьявольские возлюбленные 3: Потерянный Эдем (СИ)

— Иди за мной, — властно сказал Карлхайнц, и Руки поднялся с земли. Он стряхнул с себя остатки лепестков… и пошёл. Вокруг лежала пустошь — поле из красных цветов на фоне темнеющего неба, а где-то вдали горели огни города — это столица.

«Мы в мире демонов…» — подумал Руки, ступая за своим вечным господином. Он шёл след в след из-за чего не заметил, как перед его носом мелькнула каменная изгородь, а за ней одноэтажная церквушка с остроконечной часовней.

— Я должен привести Юи сюда? — спросил он очевидные вещи. — Но кто проведёт обряд? У меня нет связей в этом мире! — сказал Руки в надежде, что, возможно, в этом нет необходимости, но в очередной раз ошибся.

Карлхайнц отворил дверь, а когда обернулся, то на нём уже висела зелёная мантия. Он накинул капюшон на белокурую голову и, в последний раз посмотрев на Руки, растворился где-то внутри тихой церквушки.

«Он сам проведёт обряд… — понял Руки. — Но что, если Юи догадается?» — задумался о последствиях юноша и, слушаясь давней привычки, сморщил бледный лоб, стараясь продумать всё как можно лучше.

— Ева… — как эхо прозвучал голос из стен церкви, и Муками прошиб холодный пот. Теперь отец навевал страх, давая понять, что у тех, кто связан с ним кровью, есть только один смысл жизни — повиноваться его воле, а уж осознанно или в качестве марионетки — не велика суть.

***

Как раз в то время, когда Юи разлепила глаза, то есть где-то в десятом часу вечера, в комнате, что прилегала к маленькой гостевой, где три часа назад отдыхали вампиры, слышались агрессивно настроенные голоса.

— Руки, — вопил Коу без всякого стеснения, — иди к чёрту!

— Коу, это требуется, чтобы обезопасить тебя, — спокойно говорил ему старший брат.

— Я не маленький! Смогу за себя постоять! — отнекивался и более того, обижался заносчивый идол.

— Не маленький, но я не стану так рисковать, — сообщил ему Руки.

— Вообще-то, это очень больно, я как вспомню, что мне пришлось пережить, то у меня мурашки по коже бегают… — вздрогнул блондин и пробежался ладонями по своим плечам.

— Тогда у тебя болело сердце, а ещё ты был жив… сейчас ты почти ничего не почувствуешь, — говорил Руки, но в голос его оставался сухим, холодным, безжизненным…

— Это невероятно! — всплеснул руками Коу. — Ты покойника уговоришь напудриться и пойти на маскарад! Хорошо, забирай мой правый глаз, надеюсь, ничего из-за этого не случится… — не скрывая усталости и собственной загнанности, сказал идол.

— Садись! — энергично сказал Шин и хлопнул ножками стула, что выставил для очередного мученика из этой семьи.

— А тебе это кажется забавным! — прошипел на него Коу. — Молчал, молчал, а теперь скалишься. Хочешь, чтобы я стал на тебя похож? Так вот, не бывать этому!

— Забавным или нет, но на меня ты никогда не станешь похож! Вам, полукровкам, далеко до нас, основателей. Да и твоя жертва только на два-три часа, чему ты так сокрушаешься?! — посмеялся он и незамедлительно обхватил руки Коу за спинкой стула, да так, что у бедного идола глаза чуть сами на пол не выпрыгнули.

— Приступим… — не испытывая радости, сказал Руки и взял в руки нож основателя.

— Руки, — панически забил Коу ногами, — Руки… Ты же говорил, что это не больно, а если это правда, то для чего такие меры? — говорил он так быстро, что терялся в мыслях, страхах и воспоминаниях.

— Поможешь или так и будешь смотреть? — обернулся Руки, когда услышал, что к ним присоединился Рейджи.

— Уже посмотрел, — строго ответил он и взмахнул своей правой рукой, чтобы поправить очки. — И, как понимаю, лучше помочь, — сказал он и, подойдя к Коу, обхватил его голову обеими руками и, запрокинув, заставил смотреть в потолок.

Юношу всего затрясло, когда серебряный кинжал навис над его правым глазом, позднее холодный металл проник под нижнее веко, и адская боль вскружила ему голову.

Несдержанный крик раздался в стенах дома основателей и, не лучше Коу, Юи объял страх.

— Неужели, Руки это сделал?.. — не скрывая ужаса в алых глазах, спросила девушка вслух и устремила свой взор на дверь, слыша, что вот-вот кто-то войдёт.

— Ты обещал, что я ничего не почувствую! — кричал Коу от злости и прижимал белый бинт к кровоточащему глазу. — Да уйди ты! — отмахивался он от Рейджи, который намеревался обработать и заклеить открытую рану.

— Я сказал, что почти не почувствуешь, — напомнил ему Руки и аккуратно положил алеющее глазное яблоко в серебряную чашу. — Но сейчас ведь боли нет, — обернулся он и даже слегка искривил губы в улыбке.

— Нет, но я взбешён! — соизволил заговорить он сквозь обиду и, выдернув белую повязку из рук Рейджи, небрежно завязал бинтовые лоскутки на затылке.

— С этим жить можно… — испытывая странные чувства долга перед отцом, сказал Руки, и двое вампиров пошли следом за ним. Рейджи проводил их взглядом, но с ними не пошёл.