Дьявольский остров

Бывшие военнопленные, конечно же, не отказались. Но, еще не дождавшись их ответа, хозяин ушел на кухню и принес граненые стаканы в медных подстаканниках, на которых были вычеканены боевые корабли русского флота.

– Вы граждане Финляндии? – спросил старик, когда все расселись вокруг стола.

В ответ гости лишь промолчали.

– Вы одеты, как финские служивые, – продолжал свои расспросы смотритель маяка.

– А откуда вы знаете русский язык? – спросил Альберт Валерьянович. – У вас вообще нет никакого акцента. Только вот говор похож на питерский.

– Я ведь сам русский. Бывший моряк.

– И где вы служили? – удивленно спросил Бронислав.

– В Российском императорском флоте. А это, – указательным пальцем старик показал на шрам на щеке, – осколок японского снаряда. Если у нас были в основном бронебойные, чтобы корпус пробить, то у них снаряды рассыпались на тучи осколков – поражали нашу живую силу, – хозяин хлебнул из чашки душистого чая.

– И в каком бою вы получили ранение?

– Я участвовал в Цусимском сражении, – причмокнув, сказал старый моряк.

– Ого! – воскликнул Бронислав. – А на каком корабле воевали?

– На крейсере «Аврора», – гордо ответил старик. – Звание мое кондуктор, и служил я сигнально-дальномерным кондуктором. Все двадцать пять годков отходил на кораблях. И еще годок, пока начальство решилось дозволить мне пойти на покой. Здоровье чинить, хе-хе, – не то засмеялся, не то закашлялся матерый морской волк. – А последним кораблем и был крейсер «Аврора». В Цусимском сражении в первый день мы выполнили свою задачу – защитили транспорты. В течение боя на нашем крейсере шесть раз сбивали флаг. Но мы завсегда его поднимали. Весь пробитый, но гордый, Андреевский стяг развевался над кораблем, и нам это придавало смелости и силы. Рвались осколки, лилась кровь, но кровью мы, моряки и старшие офицеры, побратались. Князя Путятина ранило, от потери крови он едва держался на ногах, но остался на своем месте, при кормовых орудиях, до самого конца, пока не окончился бой. А вот сам командир крейсера, Егорьев Евгений Романович, погиб от осколков в боевой рубке.

– А почему же великий русский флот был разбит? – спросил Бронислав.

– А почему первая Тихоокеанская эскадра оказалась зажатая в луже возле Порт-Артура? И потом ее просто прямой наводкой расстреляли? Начальство было или трусы, или дураки, – гневно сказал старый морской волк. – Но мы-то хорошо били по японцам. И они по нам. Слышу грохот – смотрю, стеньга фок-мачты болтается, и над полубаком несутся штаги, как железные змеи. Чуть башку мне не оторвало. Потом еще один снаряд японцев второй раз в эту самую стеньгу угодил, штаг опять над нами свистит, хоть ты падай и ползай. А штаг, едрить его через заднюю ногу, наконец, словно щупальце осьминога, закрутился вокруг носового орудия. Это многим нашим жизнь спасло. – Казалось, старик снова переживал мгновения того боя.

– Повезло «Авроре», – поддержал рассказ бывшего кондуктора Альберт Валерьянович.

– Да, не то что броненосцам, – согласился старик, – их почти всех потопили. Из экипажа броненосца «Александр III» не спасся никто, а из «Бородино» японцы выловили живым только одного матроса. Командующий нашим отрядом крейсеров контр-адмирал Энквист, как стемнело, решил отойти на юг, чтобы обмануть японские миноносцы, – продолжал рассказывать бывший кондуктор. – Оскар Адольфович родом не то из шведов, не то из финнов, ему уже тогда за пятьдесят было… Он пытался снова развернуть нас и направить во Владивосток, но мы все время натыкались на японцев. А нас осталось в колонне только три корабля – крейсеры «Олег», «Жемчуг» и «Аврора». Ну и пришлось отойти далеко, в Манилу.

Никанор сидел, глотал чай и почти ничего не понимал из того, о чем рассказывал старик. Капитонов был несведущ в истории.

– Сражение в Цусимском проливе произошло во время Русско-японской войны, в тысяча девятьсот пятом году, – шепнул Никанору Альберт Валерьянович, – японцы разбили вторую Тихоокеанскую эскадру.

– Как же так! – воскликнул Капитонов. – Разбили нашу эскадру!

– Разбили, потому что шла колонной в проливе. Японцы отхватили голову колонны, с помощью маневров обстреляли со всех бортов, застопорили – и все… Нельзя было соваться в Цусиму.

– Именно таким образом уничтожают танковые колонны, – сказал Капитонов, – подорвут переднюю машину, она застопорит всю колонну, затем подорвут заднюю и все, танки – легкая мишень.

– Ну, когда я служил, еще танков не придумали. А тогда много наших моряков попало в плен – некоторые сами сдались. А командиров сдавшихся кораблей приговорили к расстрелу, но потом император их помиловал… И японцы спасали из воды наших моряков и в плену, надо сказать, неплохо к ним относились…

Альберт Валерьянович решил, что теперь пора открывать карты:

– Мы, отец, тоже пленные. Вот пробуем к своим прорваться.

– Значит, вы красные? – спросил бывший кондуктор.

– Выходит так, – согласился Бронислав.

– Мы попали в плен к финнам, как когда-то наши моряки к японцам, – дипломатично произнес Шпильковский.