Дьявольский остров

Открылась дверка, и в тусклом свете показались черти. Лица черные, только глаза светятся белками. Переговаривались они между собой на странном языке, словно северные птицы издавали какие-то непостижимые звуки, – нелепо кривили губы, показывали на него… Их руки тянулись к нему.

Данила отчаянно заметался, замотал головой.

– Спокойно! – Вдруг Кривошапкин понял, что ему сказали.

Оказывается, «черти» разговаривали по-фински.

– Этот пришел в себя, – сказал один из них.

– Если кричал, то, ясное дело, очухался, – согласился другой.

В лицо Кривошапкину посветили маленьким фонариком.

– Эй, рыбак, ты живой?

– Живой, – по-фински слабым голосом ответил Кривошапкин.

– А, ты родом из Хельсинки, – услышав его произношение, приветливо сказал финн, – я тоже.

Он положил руку Даниле на лоб.

– Где я? – встрепенулся горе-рыбак.

У него перед глазами снова забурлили морские волны, к нему тянулись толстые щупальца с розовыми присосками, огромный оранжевый осьминог сверкал огненными глазами. Бредовые галлюцинации еще не прошли окончательно.

В ушах шумело, как будто он находится в жестяной банке, а по ней сверху непрерывно стучали молотками.

– Ты на секретной подводной лодке, класса «Выдра». Слышал о такой? – гордо произнес финн, стоявший за спиной своего коллеги-подводника. У него были светлые, лихо закрученные усы.

– Нет, – покачал головой Данила.

Теперь уже стальная выдра скалила на него зубы, готовая оттяпать ему голову.

– Наша лодка создана для озер. Озерная, понимаешь? – улыбаясь, объяснил земляк из Хельсинки.

– Нет, – честно признался Данила. – Мы что, в озере? – растерялся он, не зная, что и подумать.

– Мы в Балтике, – сказал усатый, – наши командиры не успели организовать до начала войны транспортировку «Выдры» на Ладогу.

– Теперь воюем в море, – сказал «земляк».

Он убрал руку со лба Кривошапкина:

– У тебя небольшой жар. Вот, держи, выпей это.

Он достал бутылочку с микстурой и накапал в мерный стаканчик четыре десятка капель. Каждая, падая в жидкость, в сознании Кривошапкина отдавалась чуть ли не цунами.

Финн подставил мерный стаканчик к губам Данилы. Тот подозрительно посмотрел на флакон.

– Я врач на этом корабле. Пей, – произнес земляк.

Данила приподнялся, выпил лекарство. Оно было на спирту – сильно обожгло рот. И через пару минут Кривошапкину действительно стало легче.

– Ну как, лучше? – добродушно спросил медик.

– Ага, – признался Данила.

– Будем знакомиться. Меня зовут Валттери.

– Я – Даниэл…

– А я Аапели, – сказал усатый. – Тоже, как и у тебя, библейское имя. Мое происходит от Авеля. Помнишь историю о двух братьях – Каине и Авеле?

Данила утвердительно кивнул, хотя эту историю он не знал, так как был комсомольцем и Библию ему изучать было не положено.

– Хоть мое имя переводится как военачальник, – сказал второй, – я никем не командую, только лечу всех на этом корабле.

– А еще кто-нибудь с рыбацкого судна спасся? – опасаясь услышать ответ, тихим голосом спросил Данила. При этом он состроил такое лицо – ну вылитый финский рыбак.

– Только трое, ты и еще два человека. Они лежат под тобой, на койках. Пока без чувств.

– Можно считать, что они еще хорошо отделались, и в принципе в порядке. Их организмы потратили много сил на борьбу со стихией. Хорошо, что вы китовым жиром намазались, а иначе без ампутации не обошлось бы.

– Без ампутации? – ошалев, протянул Кривошапкин.

– Да, например, у тебя проблемы с пальцами ног, но я думаю, все будет хорошо. Заживут, если правильно за ними ухаживать, правильно перебинтовывать.

И только сейчас Данила почувствовал, как у него «горят» мизинцы ног.

– А ходить я смогу? То есть ходить мне можно? – осторожно спросил Данила.

– Можно, у тебя на ногах бахилы с лекарством, – ответил Валттери, – в них и ходи, опирайся на большой палец. Твои ноги в сапоги не залезут. Утку, сам понимаешь, здесь за тобой носить никто не будет. И за своими друзьями заодно присмотришь.

– Один уже обмочился. Море у него из берегов вышло, – усмехнулся усатый.

– Это русский.

– Какой русский? – встрепенулся Данила.

– Ванинов. Кажется, Михаил. Смотритель маяка. Наш гражданин.

– Чего он в вашей рыбацкой посудине делал? – задумался Аапели.

– Он хотел съездить в Мариехамн. Мы его и подобрали, – нашелся Данила.

– Ясно, – покрутил ус финский подводник.

– У него у одного были документы, – продолжал медик. – Он, старик, более тяжелый, чем второй, обширная гематома на лице – следствие удара, возможно даже, перенес сотрясение мозга. Но состояние его стабильное. Второй – крепкий малый, немного отоспится, отлежится и снова в море пойдет.

– А где здесь гальюн? – спросил Данила у своих спасителей.

– Выходишь из кубрика – и направо, до конца, там увидишь…

Аапели и Валттери помогли Даниле спуститься с койки. Ниже лежал Бронислав. Глаза у него были закрыты. Из его легких время от времени вырывался сдавленный хрип.

– Я его прослушал, возможно, это у него начинается воспаление легких – следствие пребывания в холодной воде, – сказал врач.

– Командир корабля приказал на обратном пути вас высадить для госпитализации, – сообщил Аапели.