Дьявольский план

Мне было не смешно еще и потому, что мог полететь к чертям собачьим мой план, над осуществлением которого я теперь ломала голову.

— А ты знаком лично с родителями твоей девушки? — решила я сделать необходимую прикидку.

— Бывшей девушки, — подчеркнул Алексей, — бывшей. Нет, не знаком, а что? — насторожился он.

— Хорошо, — я рассеянно посмотрела на него.

— Что здесь хорошего? — удивленно поднял он на меня свои малахитовые очи.

— А то, что у меня к тебе одно деловое предложение имеется, — с загадочной улыбкой произнесла я, вытирая рот салфеткой.

— Какое?

— заинтересовался Алексей. В его глазах вспыхнул лукавый огонек.

— Ты знаешь, где находится штаб «Народной власти»?

— Ну? — нетерпеливо воскликнул он.

— Не хочешь ли ты, Алексей Самаркин, — притворившись до безобразия серьезной, напыщенно произнесла я, — стать оппортунистом?

— Я тебя не совсем понимаю, — недовольно посмотрел на меня Алексей, словно обижался на мою придурковатую манеру речи.

— Не хочешь ли ты пособирать подписи во славу Саблима Глеба Филимоновича? — к полной неожиданности Самаркина сказала я.

— Что-о? — Он отвесил челюсть и ошалело завращал глазами.

— Ты ведь, наверное, знаешь, что папаша твоей бывшей, — сделала я упор на слове «бывшей», — девушки и моей неплохой приятельницы — руководитель избирательного штаба «Народной власти»?

— Приятельницы?!

— Вот именно.

Прочь сантименты, мне нужна твоя помощь, сечешь?

— Собирать подписи? — нервно рассмеялся Алексей. — Ты в своем уме? Я ведь член «Родины», а ты мне предлагаешь…

— Сменить ориентацию, — притворившись невозмутимой, сказала я. — Я же тебе объяснила, что я от тебя хочу.

— В качестве платы за сытный обед? — взъерепенился Самаркин.

— Плачу тебе десять рублей за каждую подпись, не считая того, что заплатит тебе «Народная власть», — я с аппетитом ела банан.

— Ты точно ненормальная… — вытаращил глаза Самаркин.

— А тебе что, больше с нормальными нравится общаться? — задиристо спросила я.

— Но ведь… — вконец растерялся Алексей.

— Я знаю, сейчас у всех партий запарка с этими подписями. Пойми, я не предлагаю тебе выйти из «Родины» и вступить в «Народную власть». В ее штабе от тебя никто этого и не потребует, им сейчас не до того, да ты и сам прекрасно знаешь, какая в штабах обстановка, — доверительно сказала я. — Если кто заикнется о твоем будущем вступлении в партию, заверишь товарища, что непременно вступишь и будешь примерным партийцем, понял?

— Но это же вранье! — с негодованием воскликнул Алексей.

— Деньги просто так не достаются, — с назидательным цинизмом заметила я, — и потом, запомни, пока ты живешь в этой стране, так или иначе, но врать тебе придется, чтобы элементарно выжить. — Я в упор посмотрела на Самаркина. — Ты же в «Родину» деньги пришел зарабатывать? — с инквизиторской интонацией произнесла я.

— Одно другому — рознь, — продолжал упираться Самаркин.

— Но я еще не сказала тебе о настоящей цели оного сбора подписей. — Я выдержала артистическую паузу, прежде чем окончательно сломить волю Алексея или скорее волевым нажимом избавить его от глупых предрассудков. — А цель-то эта ой какая благородная… — Я лукаво заглянула в его расширенные от возбуждения глаза. — Расследовать исчезновение одного честного и преданного делу «Родины» человека…

— Петрова?

— Ты проницателен, мой юный друг, — подмигнула я ему, — так что можешь считать себя верным своему членскому билету, несмотря на сбор подписей в поддержку конкурентов своей партии, утешает?

— Или ты действительно так думаешь и преследуешь именно эту цель, или ты очень хитрая…

— Добро должно с кулаками быть, — с философским размахом произнесла я, закончив трапезу кофе.

— А ты сама не хочешь в этом поучаствовать?

Хочу и буду, но только в случае, если не нарвусь на Теодора Георгиевича. Мне нужно соблюсти инкогнито, а то все провалится, понимаешь?

— Понимаешь, — лукаво улыбнулся Алексей.

— Назначаю тебя своим помощником, — с комической торжественностью объявила я.

— Словно ты — Робинзон, а я — Пятница? — весело подхватил Самаркин.

— Вот именно. А наш необитаемый остров — это царство истины, которую нам предстоит добыть или отвоевать у океана грязных махинаций и коварных обстоятельств.

— И лживых, корыстолюбивых людишек, — добавил Алексей, подавая мне руку, которую я пожала, как пишут иной раз в газетах, с чувством глубокой признательности.

Глава 4

— Значит, действуем следующим образом, — начала я посвящать Алексея в свои планы, когда мы сели в машину, — сейчас едем ко мне, я должна переодеться во что-нибудь попроще. А то будет подозрительно, что я так вырядилась подписи собирать. Ты выглядишь нормально, то, что надо, — взглянула я на Самаркина, — и прямиком в «Народную власть», знакомиться с ее лучшими представителями. Вот только с фотоаппаратом не знаю, что делать.

— А что такое? — не понял Алексей.

— Дело в том, Лешечка, — пояснила я, — что я с ним практически никогда не расстаюсь, а светить его в штабе тоже не очень-то хотелось бы и в машине не оставишь — слишком дорогая игрушка…

— Так прямо никогда не расстаешься? — не поверил Алексей и усмехнулся.