Дьявольский план

— Марат, — обратилась к парню черноволосая девица, — сколько у нас листов вчера было забраковано?

— Двенадцать, по-моему… — небрежно ответил «друг степей». — Вы можете подождать Юрь Назарыча прямо здесь, — вяло улыбнулся он мне.

— Спасибо, но вообще-то я человек занятой, а мы с вашим шефом на десять договорились, — решила я показать этому молодчику свое "я".

Он только выпятил свои пухлые ярко-розовые губы и красноречиво пожал плечами, мол, ничего поделать не могу, у начальников свои высшие резоны.

Я вышла в прихожую, которую уже про себя окрестила предбанником. Набрала номер редакции и предупредила Кряжимского, что зависаю в штабе «Родины» и сколько это продлится, не знаю. Что делать? Помотаться по городу или зайти на Главпочтамт, посмотреть, какие новые лотки с книжной и журнальной продукцией там появились? Нет, ни то, ни другое… Ежели я — журналист, то почему бы мне не потрепаться с работниками штаба?

Я снова толкнула фанерную дверь и оказалась в той самой комнате, из которой минут пять назад вышла, горя негодованием и усердно подавляя его в себе.

— Я вообще-то фотокорреспондент еженедельника «Свидетель» Бойкрва Ольга, — как-то неловко представилась я, — у меня сегодня интервью с Юрием Назаровичем…

Озадаченные работники штаба непонимающе переглянулись.

— Давайте знакомиться, — с энтузиазмом беря ситуацию под свой контроль и глуша в себе ростки неуверенности, начала я:

— вы, — улыбчиво обратилась я к казаху, — Марат, а как вас зовут?

Я посмотрела на несимпатичную брюнетку, которая как-то затравленно, исподлобья пялилась на меня.

— Татьяна, — снова услышала я ее глуховатый голос.

— Очень приятно, — широко улыбнулась я, радуясь своему новому приколу — устроить импровизированную летучку с незнакомыми партийцами, — я ведь вчера свою подпись в поддержку Корниенко отдала, так что мы с вами в одной лодке.

Лица неоперившихся и вполне маститых функционеров просветлели, ну, точь-в-точь сегодняшнее небо. Только серьезный русоволосый парень по-прежнему не отрывал глаз от компьютера.

— Очень мило, — заскрипел бородатый мужичок, с отстраненным видом куривший у окна, — приятно, когда твое движение поддерживают журналисты, работники газет… Напер-ченов Владислав Леопольдович, начальник штаба, — с достоинством представился он. Я вежливо кивнула.

— Слышала, у вас несчастье случилось, — осторожно продолжила я, — но ваш шеф здорово вчера по телевизору выступал, уверена, его слова будут иметь широкий общественный резонанс, — польстила я Корниенко. — А как вообще обстановка?

— Наш рейтинг растет; вот представьте, чтобы партию зарегистрировали, нужно было собрать двести тысяч голосов по стране, а только у нас, в Тарасове, уже собрано более семи тысяч и это, уверяю вас, не предел, — авторитетно сказал Наперченов. — Думаю, последнее событие, я имею в виду Петрова, всколыхнет весь город. Сами понимаете, как мы, я конкретно, Марат, Татьяна, чувствуем себя. Сегодня Петров, а завтра… — он сделал грустное лицо и задумчиво посмотрел в окно, за которым творилась одна из самых захватывающих метаморфоз — солнце пробивалось сквозь курчавую тянучку сизых облаков и начинало золотить серые тротуары.

— Вам очень повезло с вашим лидером, — ободряюще улыбнулась я Марату, — только вот с пунктуальностью у него нелады, — с шутливой иронией добавила я.

— Если Юрь Назарыча нет, то, значит, он занят, — по-взрослому назидательно ответил мне не оценивший моего юмора Марат.

— Понимаю, понимаю, — дипломатично согласилась я.

— Вот, хотите почитать? Это наше партийное издание, — Марат взял с подоконника тонкую газетку и протянул мне, — «Молодой Тарасов».

— А почему «молодой»? — наивно спросила я.

Марат строго, а Наперченов насмешливо посмотрели на меня.

— Потому что наше движение молодое, — лукаво улыбнулся Наперченов, — две трети его сторонников — люди от двадцати до сорока. И потом, молодость — это всегда будущее, а так как мы будущее нашего города связываем с движением «Родина — это мы», то выходит, что название «Молодой Тарасов» как нельзя лучше отражает смелые, так сказать, устремления нашей партии расчистить это самое будущее от завалов прошлого и построить не тот иллюзорный коммунизм, который наши отцы строили, строили, да так и не построили, — пригладил он свои зачесанные назад жирные русые с рыжеватым оттенком волосы, — а просто обеспечить людям хорошую сытую жизнь в условиях демократического режима по типу, например, шведского. И партия наша социал-демократическая. А кому-то это очень не нравится, я даже скажу вам, кому, — нынешней нашей власти и Наганову.

— Оголтелый тип, — подтвердила я, — и, что самое главное, если, не дай бог, к власти придет, опять в этой стране начнется поножовщина, перераспределение собственности, экспроприация, национализация — пошло-поехало…